Юрий Башмет, альтист и дирижер: «Не помешало бы отремонтировать ростовскую филармонию»

Приезд Юрия Башмета в Ростов-на-Дону на 265-летие города вызвал ажиотаж: билеты раскупили уже за три недели до концерта. Самого музыканта ожидал сюрприз – ему присвоили звание почетного ростовчанина. И хотя донскую столицу Башмет покинул еще в детстве, но на встрече с журналистами вспомнил множество моментов, с Ростовом связанных.

– Юрий Абрамович, пожалуйста, расскажите о своих ощущениях от приезда в Ростов-на-Дону. Как мы знаем, вы прилетели на день раньше, и они уже как-никак успели появиться.

– Для начала, хотелось бы поблагодарить наших партнеров. Мы удивительным образом совпали по пожеланиям и возможностям для того, чтобы проводить этот фестиваль и мастер-классы именно в моем родном городе. Также хотелось бы сказать, что не помешало бы отремонтировать ростовскую филармонию, ведь уже давно пора! Это будет лучше и для города, и для ансамбля, ведь классическая музыка не может сама себя кормить. Ведь когда у нас менялись президенты, к примеру, менялись и акценты на разных видах спорта. Хотелось бы, чтобы и про музыку не забывали. Ведь дочки Владимира Владимировича, например, учились игре на скрипке.

Что касается Ростова, когда праздновали день города, мэр предоставил мне слово, и хоть я не готовился, вспомнил забавную историю.

В Мюнхене, после концерта, ко мне вошла пара, и мужчина спросил: «Скажите, это верно, что вы из Львова?». И на самом деле, долгое время в программках путали место моего рождения, и писали, что я родился в украинском городе Ростове-на-Дону, или наоборот, в русском городе Львове. Этой путанице много лет, ошибка пошла и все. Я ответил, что учился во Львове, а родился в Ростове. Он поворачивается к своей даме и говорит: «Я говорил, что только украинская душа может так играть!».

Эта история сокращает многие формулы. И тут я вдруг узнал, что был почетным профессором Львовской академии музыки. И теперь, когда объявили, что меня исключили, я узнал, что я им был. Конечно, в академии вынуждены были это сделать. Особенно учитывая мою письменную поддержку Крыма. Что касается Ростова, каждый из нас, кто здесь родился, помнит яркие моменты своей жизни, первые ощущения радости. Я, например, помню, что не мог выговорить букву «р», я бегал вокруг дома и хвастался, что теперь «рыкаю».

– Ну, а музыка вошла в вашу жизнь уже в Ростове?

– Конечно! Более того, это было связано с набережной. До меня доносился женский хор. Я помню детскую железную дорогу, потому что мой папа работал в управлении железной дороги и катал меня на ней. Есть даже фотография. Здесь много воспоминаний, связанных с моим детством.

Как-то я оказался на гастролях в Ростове, тогда моей задачей было вывести альт на сольный путь. В зале оказалось человек пять, у меня остался нехороший осадок. В России признание ко мне пришло позже по сравнению с заграницей. Мне присвоили звание почетного гражданина, впервые в России. Фестиваль первый тоже здесь, в том масштабе о котором мы сейчас говорим, здесь же открылся первый образовательный центр. Сейчас всего их шесть, первый был открыт одновременно с прошлым фестивалем в прошлом году. Мне звонил менеджер, француз, он же скрипач, и был в восторге от того, как хотят учиться. Есть замечательный мальчик, Владимир Филатов, скрипач, играющий на потрясающем уровне. Сейчас он солист филармонии.

– Может, стоит провести концерт на открытой площадке, раз ваш приезд вызывает такой ажиотаж? Ведь билетов не было уже за три недели. И может, стоит улучшить акустику в филармонии?

– Открытая площадка – это замечательно, но не забывайте о том, что может помешать погода. Мы сталкиваемся с этим очень часто в Петербурге и в Европе. Мы как-то играли при температуре +13 градусов, и на сцене раздался треск. Выяснилось, что по всем техническим категориям гобой обязан был лопнуть при температуре ниже +14. Вот он и лопнул. Что касается филармонии, главное, не испортить.

– Герой романа «Альтист Данилов» обладал способностью перемещаться в пространстве со скоростью мысли. Юрий Абрамович, скажите, как бы вы использовали это время?

– Хороший вопрос. Вы знаете, я завоевывал альт и пытался убедить всех в том, что он может играть сольно, и я этого добился. Через 20 лет я прочел этот роман, потому что посыпались вопросы о том, не я ли являюсь прототипом. Хочу повторить, что это не я. Что касается перемещения во времени, мы все обладаем этим. Самое страшное, что может помешать, – это посторонние мысли во время исполнения. Каждый из нас может сказать, что нужно было позвонить кому-то, сделать что-то и так далее. Мне не хватает времени на то, чтобы в спокойной обстановке собрать тонну нот, которые лежат у меня в очереди. Это написанные для меня произведения, для большого оркестра, маленькие пьесы. Потому что я уже сыграл 52 концерта с большим оркестром, посвященных мне. Но сейчас у меня не так много времени, и я играл маленькие пьесы.