Неизвестный бой батареи Оганова

Студеный, морозный февраль 1942-го. Окопы, противотанковые рвы, воронки от взрывов на полях под Ростовом укрыл белым покрывалом снег. Фронт вместе с отступающими немцами еще в декабре 41-го откатился к крутым берегам реки Миус. У стен донской столицы вновь тихо. Отгремели бои, и лишь ветер присыпает поземкой одеревеневшие трупы солдат, во множестве лежащих на подступах к городу. То тут, то там по двое, по трое лежат немцы в серых шинелях. Скрючившись, застыв на морозе в предсмертных судорогах, упали покорители Европы там, где застала их меткая русская пуля или горячий осколок. Но гораздо больше тех, кто встретил смерть, защищая Ростов.

Особая комиссия штаба Южного Фронта наконец прибыла на место. В задачи комиссии входил сбор данных о потерях немецко-фашистских войск, поиск и изучение брошенной и поврежденной вражеской техники и вооружения. Шло сопоставление с боевыми донесениями, рапортами. Работа сложная и опасная. В любой момент можно было наткнуться на немецкую разведку, вражескую мину или шайку вооруженных мародеров из числа дезертиров или местных жителей. Осуществлял охрану комиссии взвод стрелков НКВД. Бойцы этого взвода первыми увидели поле боя у Семи Курганов, что недалеко от села Большие Салы. Больше десятка немецких танков и бронемашин, развороченных меткими выстрелами неизвестной батареи. Вокруг техники – десятки убитых вражеских пехотинцев.

Такого количества подбитой техники и уничтоженных гитлеровцев офицерам особой комиссии видеть еще не приходилось. Но что за подразделение сражалось в этом секторе обороны? Какая часть? Пока разворачивали на ветру шуршащую штабную карту, чтобы установить тех, кто громил здесь немцев, вездесущие стрелки взвода охраны обнаружили батарею 76-мм орудий. Ту, что уничтожила вражеские танки. Точнее, все, что осталось от батареи. Часть орудий были разорваны гусеницами, вдавлены в мерзлую землю вместе с расчетами. Другие пушки были выдвинуты в ходе боя из капониров и, по всей видимости, уничтожены артиллерийским огнем противника. Искореженные колеса от орудий лежали метров за двадцать от самих стволов. Рядом со станинами, у лафетов, среди пустых снарядных ящиков навсегда застыли тела тех, кто до конца исполнил свой долг. Погибшие артиллеристы, в изорванных осколками гимнастерках, с оторванными руками, ногами лежали среди остатков батареи. Люди и орудия навсегда срослись в последнем бою.

«Здесь 17 ноября сражался 606 полк, 317-й дивизии. Командир и комиссар полка пали смертью храбрых, да и от части почти ничего не осталось, – произнес, наконец, оторвавшись от карт и штабных выписок, один из офицеров, – а это, должно быть, батарея 76-мм орудий полка. Была батареей…».

Члены Особой комиссии, стрелки охраны, даже ездовые саней сгрудились у разбитых орудий, не сговариваясь, сняли головные уборы. Старший из офицеров нервно сжимая папаху в руках и коротко произнес: «Установить командира батареи и имена героев. Всех!». И чуть позже добавил: «На всех написать представление к высшим правительственным наградам. Посмертно».

Ноябрь 2013-го. Косой осенний дождь поливает колхозное поле у Семи Курганов. Напористый ветер с Азовского моря рвет пожелтевшую листву посадок. Стая ворон прыгает по пашне в поисках зерен. Солнце изредка балует радостным лучиком прощального тепла. Сонную тишину нарушает гудение нескольких металлоискателей. На давно запаханных позициях 3-го батальона 606-го полка работает поисковый отряд. Ищет тех, кто погиб здесь 72 года назад, в ноябре 1941-го.

В этих местах среди курганов сражалась легендарная батарея Сергея Оганова. Поисковики появились здесь не случайно, многие из артиллеристов батареи и пехотинцев 606-го до сих пор лежат здесь по воронкам, в окопах и стрелковых ячейках. Бойцы поискового отряда идут цепью, у кого-то в руках щуп, у кого-то – лопата. Глазами ищут осколок, гильзу, а если повезет – выпаханную трактором косточку. Словом, все, что может помочь установить точное месторасположение батареи. Все, что может рассказать о том бое.

Тяжело входят в подмерзшую землю стальные лопаты. Вначале один из поисковиков, затем еще несколько принялись торопливо копать шурфы. Металлоискатели обнаружили на глубине металлические предметы. Проходят минуты напряженной работы. Что на этот раз скрывает густая черная донская земля? Возможно, на глубине притаилась коварная мина или неразорвавшийся снаряд. Труд бойцов поискового отряда зачастую невероятно опасен и рискован…

Лопата, звякнув, уперлась в какой-то металлический предмет. Бережно на поверхность земли из шурфа появилась латунная гильза от нашего 76-мм орудия, за ней еще одна и еще. В этом месте пушка вела бой. Неужели здесь и находилась батарея Оганова?!

Поисковики дружно принялись раскапывать орудийную площадку-капонир. Проходят часы кропотливой работы под непрекращающимся моросящим холодным дождем. Место, где сражалась наша пушка, наконец раскопано. Вот брошенная в горячке боя русская каска, рядом в метре – другая, пробитая навылет осколком. В другом конце канонира – погнутый взрывом карабин Мосина и вокруг него стрелянные ружейные гильзы. То тут, то там остатки снарядных ящиков, куски и детали разбитого76-мм орудия.

Но главное, в самом дальнем углу артиллерийской площадки удается найти нашего солдата. Он лежал, обхватив голову руками. Осколок величиной со спичечный коробок вошел артиллеристу в переносицу. Герой умер спустя мгновение. Его револьвер с пустым барабаном лежал рядом. На шее убитого артиллериста висел полевой бинокль. Возможно, погибший был офицером.

Рядом с капониром щупами отыскали неглубокий стрелковый окоп и пулеметную ячейку. В окопе – раздавленные стеклянные фляги, штык от винтовки, котелок и вновь сотни стрелянных гильз. На следующий день под неутихающим дождем на другом конце поля удалось найти металл разбитой немецкой техники. Куски брони, звенья траков, слетевшая с головы убитого СС-овца пробитая пулей каска, бак от противогаза. Повсюду гильзы от вражеских танковых орудий и воронки от взрывов наших 76-мм снарядов. И кругом осколки, пули, шрапнель. Металлоискатели не смолкают ни на минуту. Под вечер в стрелковом окопе повезло обнаружить еще одного погибшего красноармейца. Невысокого роста, он оказался вдавлен в глинистое дно окопа гусеницами немецкого танка. В ноябре 41-го раненый, с перебитыми ногами, наш солдат лежал в окопе рядом со своей пустой винтовкой и смотрел полными слез и отчаяния глазами, как на него лязгом стали надвигается вражеская серая громадина…

Постепенно перед глазами поисковиков начала появляться картина того страшного боя…

Утро 17 ноября 1941-го встретило артиллеристов лейтенанта Оганова сырым густым туманом. Никто не ожидал появления немцев в такую погоду, но наблюдатели батареи несли боевое дежурство. Неделю назад 606-й полк, куда входил батарея, получил боевое крещение, отбив большую атаку гитлеровцев у с. Генеральское. И если бы не наблюдатели, которые вовремя засекли движение немецких танков и пехоты, тяжело бы пришлось красноармейцам в их первом бою.

Батарея 76-мм орудий Сергея Оганова имела хороший НП (наблюдательный пункт) с отличным обзором, оборудованный на одном из курганов, и несколько замаскированных выдвинутых вперед наблюдательных постов. На них несли караул артиллеристы батареи и разведчики 3-го батальона полка. Они-то и сообщили о звуках моторов и лязге танковых гусениц, усиливающихся со стороны села Несветай. Командир батареи лично побежал на свой НП, но среди плотного седого тумана ничего разглядеть было невозможно. Облака плыли со стороны речки Тузлов, и казалось, что враг надвигается на позиции полка, прикрываясь и прячась в утренней туманной сырости.

На какое-то мгновение появившееся солнце, пробившись скупым лучом, открыло силуэты трех легких немецких танков, крадущихся вдоль проселочной дороги. На броне вражеской техники сидели десантники. Фашисты показались из тумана лишь на мгновение, но этого хватило командиру, чтобы скомандовать: «Батарея, к бою! По вражеским танкам огонь!».

Раздались первые пристрелочные выстрелы. Залпы орудий, разорвав пелену тумана, сделали цели хорошо различимыми. Через минуту было отлично видно, как задымил один танк, а вслед за ним загорелся второй. Пехотинцы 3-го батальона закричали радостное «ура!» в своих окопах. Некоторые из них принялись стрелять в сторону врага. Третья немецкая машина, крутнувшись на месте, начала отползать. Прикрываясь ее броней, отступали и вражеские пехотинцы.

Стихли выстрелы, и Оганов собрал у себя командиров орудий. Бой шел где-то в стороне позиций 1-го и 2-го батальонов полка, и это означало, что атака на батарею скоро повторится. Только танков противник на этот раз пришлет намного больше. «Это хорошо, – шутили артиллеристы, – больше танков враг пошлет, значит, больше спалим. А то два – это маловато!».

К обеду, когда на батарее решили, что немцы передумали атаковать, со стороны хутора Константиновский появилась фашистская техника. Более тридцати единиц танков и бронемашин двигались на позиции батареи тремя эшелонами, за ними цепи вражеской пехоты. Хутор, который был виден с НП, горел, и черный дым от зажженных изб и сараев поднимался до самого неба.

Первая линия мощных немецких Т-IV открыла огонь по красноармейцам, и батарея ответным залпом накрыла головной фашистский танк. Прямое попадание – и мощный взрыв потряс немецкий боевой порядок. В подбитой машине сдетонировал боекомплект, но враг не прекращал атаку. Немецкие танки, лихорадочно маневрируя, продолжали двигаться на рубеж обороны огановцев. Из стрелковых окопов «заговорили» пулеметы пехоты. Батальон поддерживал огнем своих артиллеристов. Орудия батареи стреляли неистово. Грохот стоял такой, что в метре не было слышно кричащих команды офицеров. Но расчеты орудий четко и слаженно трудились у своих пушек.

За несколько минут огановцы выбили из строя еще три танка и одну бронемашину с пехотой в кузове. Вражеские солдаты залегли и начали отползать, неся потери от залпов минометов батальона. Взрывы мин, убийственный огонь пулеметов, прицельные попадания снарядов остановили атаку танков 14-й дивизии вермахта и мотопехоты войск СС. Группа бронемашин и несколько Т-IV выбрались из-под огня орудий и, перестроившись, начинали атаку с фланга. Техника немцев оказалась в мертвой, недосягаемой для пушек зоне. Еще пять минут, и танки с фланга ворвутся на батарею. И в этот момент старший сержант Федор Балеста скомандовал своему орудийному расчету: «Выкатить орудие из укрытия». В мгновение артиллеристы вытолкали пушку в поле и развернули ее в сторону наступающего врага. Вслед за ними красноармейцы на одном дыхании выдвинули и второе орудие. Его командир, сержант Лазарев, встал плечом к плечу с расчетом Балесты. Посреди поля, не защищенные от пуль и осколков, артиллеристы открыли огонь. Им удалось остановить атаку с фланга, вывести из строя один танк и уничтожить прямым попаданием бронемашину.

Артиллеристы Оганова не могли наблюдать того, что происходило на другом фланге, там, где находился штаб и командный пункт 606-го полка. Густой дым скрывал от офицеров батареи позиции стрелковых рот. Находясь на своем НП, лейтенант Оганов не знал, что 14 вражеских танков уже прорвались к штабу полка, не знал, что пулеметной очередью в упор убит полковой комиссар Горшков, а командир полка подполковник Матросов, зажав в руке последнюю гранату, израненный, встал на пути немецкого танка. Как раз в те минуты, когда артиллеристы Балесты и Лазорева разворачивали свои пушки, навстречу вражеской технике на батарею с другой стороны шли танки. 14 бронированных машин с черными крестами на серых башнях, давя гусеницами стрелковые позиции, в упор расстреливая пехоту, двигались к орудиям лейтенанта Оганова.

Первыми погибли на своем НП Сергей Оганов и его заместитель лейтенант Пузырев. Разорвавшийся танковый снаряд изрешетил командиров осколками. Взрывы, выстрелы, идущие, казалось, со всех сторон, превратили небольшой пятачок с четырьмя пушками в пылающий факел. Чистое снежное одеяло, которое еще с утра покрывало позиции батареи, превратилось в черную, изрешеченную осколками кровавую плащ-палатку. Огонь танков, вышедших на прямую наводку, накрыл батарею. Один за другим падали погибшие артиллеристы в горящий снег.

Немецкие танки выползли на позицию огановцев только после того, как взрывом из капонира была вывернута последняя пушка. Только после того, как, убитый осколком в голову, ушел в бессмертие последний артиллерист. Фашистские пехотинцы в изорванных грязных маскхалатах, прорвавшись с бронемашинами на батарею, добили хрипящих, тяжело контуженных раненых красноармейцев. Эсэсовцы, видя огонь под каблуками своих сапог, удивлялись, как снег может гореть…

«У стен Ростова под ногами у фрицев полыхала земля, горел даже снег», – за ужином, сидя у костра поисковики вспоминали слова ветерана, участника этих боев, артиллериста Николая Ивановича Польшинского. Он рассказывал, что таких батарей, как у лейтенанта Оганова, таких взводов, отрядов, танковых экипажей под Ростовом было немало. Тех, кто не сдались, а находясь в окружении врага, уничтожая фашистов, погибли, защищая родную Землю: «Таких подвигов действительно было много, и героизм был по-настоящему массовым. Только и тогда, в 1941-м, имена героев оставались неизвестными, а сейчас в самом Ростове о войне и вовсе забыли».

Артиллеристам Сергея Оганова повезло: о подвиге батареи стало известно случайно благодаря комиссии Южного Фронта и журналистам армейских газет. Но кто расскажет о других героях… Тех, кто до сих пор лежит в окопах и стрелковых ячейках под Ростовом? Тех, кто спустя семь десятков лет до сих пор сжимает оружие в маленьких безымянных могилах? Их и сейчас ждут сыновья и дочери, внуки и правнуки. Им еще будут установлены памятники. Без вести пропавшие, ныне забытые солдаты, их подвиги как никогда нужны нам сегодня, нужны Родине, которую они защищали…

И поэтому каждый год отправляются в донскую степь бойцы поисковых отрядов.