Не дело

Войну искусственной криминализации населения объявил прокурор Ростовской области Валерий Кузнецов. По его мнению, реальный срок заключения – слишком жесткое наказание за продажу «пол-литры» самогона либо парочки браконьерских рыбешек. Общественные деятели идею поддерживают: зона навсегда ломает жизнь тех, кто оступился единожды, и мог бы приносить пользу обществу.

Свыше 40% дел, которые направляются в суд, возбуждены по незначительным правонарушениям. Эту статистику приводит областная прокуратура. В надзорном ведомстве считают, что это – прямое следствие гонки за показателями. Она заставляет «вешать» на «административных» правонарушителей уголовные дела с последующими реальными, а не условными, сроками заключения.

«Причем большинство дел возбуждено, расследовано и направлено в суд незаконно. Уголовное преследование граждан осуществлялось, несмотря на малозначительность содеянного или по фактам административных правонарушений, – возмущается в своем блоге прокурор Ростовской области Валерий Кузнецов. – Ну, посудите сами, в Семикаракорском районе гражданин был привлечен к уголовной ответственности за продажу за 40 рублей пол-литра самогона, изготовленного из меда с принадлежащей ему пасеки, а за такое деяние уголовная ответственность вообще в УК РФ не предусмотрена. Другие – навялили по рыбешке и продали. Но вместо того, чтобы их оштрафовать по статье Административного кодекса, этим гражданам повесили судимость: в Октябрьском районе Ростова-на-Дону возбуждено уголовное дело в отношении гражданки по факту реализации одного вяленого леща, а в Железнодорожном районе привлекли к уголовной ответственности гражданина, продавшего одну вяленую тарань».

Особенно прокурора печалит то, что в погоне за такими «преступниками» правоохранители теряют из виду более крупную рыбу.

«Левая» водка заполонила не только прилавки забегаловок, но и престижных супермаркетов, а подпольные рыбо-коптильные цеха в три смены выдают свою продукцию. Однако выявляемость и возбуждение уголовных дел по таким фактам единичны», – возмущается прокурор.

Валерий Кузнецов подчеркивает, что ответственность за такую искусственную криминализацию населения лежит на всех: и на прокурорских работниках, и на судах в том числе. Причина же происходящего очевидна: с «мелочью» бороться проще, чем с крупными правонарушителями, которых могут позволить себе солидную юридическую поддержку.

«Искусственная криминализация и видимость борьбы с коррупцией характерна для коррупционных дел о попытках дать взятку. К уголовной ответственности в этих случаях привлекаются в основном нарушители Правил дорожного движения, граждане, занимавшиеся незаконной торговлей, студенты, которые хотели таким путем решить вопрос по зачетам. При этом размер незаконного вознаграждения в подавляющем большинстве составляет от 50 до 2000 рублей. И что же получается, вчера «приучали» водителей и торговцев «давать», скептически относились к «решению вопросов студентами», а сегодня, когда конец отчетного периода, и срочно для отчетности нужны коррупционные дела, в «жернова» правоохранительной системы попадает указанная категория граждан», – резюмирует руководитель надзорного ведомства.

Правозащитники активно поддерживают позицию прокуратуры, поясняя, что такой подход на руку скорее криминалитету, чем обществу. Правозащитник и бывший зек Витольд Абанькин поясняет: те, кто сажает за мелкие правонарушения, своими же руками растят преступников-рецидивистов.

«Меня как-то журналисты спросили: «Вы провели много лет на зоне, как вы чувствуете себя сейчас, когда приходите туда на встречи с заключенными?». А что я могу ответить на этот вопрос? Только то, что к тюрьме я привык, после годов заключения я чувствую себя там, как дома. Знаете, когда долго сидишь, и выходить как-то на свободу уже не очень-то хочется. В результате человек перестает бояться наказания, – описывает психологический момент правозащитник. – После такой адаптации вернуться к нормальной жизни непросто. Тем более в российских реалиях».

«В Германии специальные социальные службы два года после освобождения помогают людям адаптироваться к нормальной жизни. У нас таких служб нет. Наш человек, когда освобождается, остается со всеми проблемами один на один. Его зона практически «выбрасывает» на улицу. Нужно получить паспорт, паспорт не дают без прописки, прописку не получишь без паспорта... А без паспорта и прописки нет работы. Что остается делать? Круг замыкается – человек снова совершает преступление, и так появляются в стране касты зеков. Поэтому вместо того, чтобы сажать человека за незначительное правонарушение, лучше бы его отправили на общественные работы. Посмотрите, как наша набережная ростовская загажена», – сразу находит применение «злодеям» Витольд Абанькин.

Поддерживает идею о более широком использовании в качестве наказания общественных работ и представитель общественного совета при ГУФСИН Александра Пятакова.

«Конечно, когда суд выносит решение об уголовной ответственности за незначительные преступления – это не соответствует интересам общества, – отмечает она. – Когда человек попадает за решетку, он теряет все социальные связи, которые потом ему очень тяжело восстановить. Я уверена, что в таких случаях необходим дифференцированный подход, и в тех случаях, которые озвучивает прокурор, лучше привлекать людей не к уголовной ответственности, а к общественным работам. Это будет больше во благо обществу, чем даже штрафные санкции. Это тот вид наказания, который, наоборот, социализирует человека».