Кирилл Подольский, глава компании Valars Group: «К сожалению, наш кризис гораздо глубже, чем в других странах»

Если по образу и подобию «американской мечты» у нас когда-нибудь появится мечта русская, биография этого человека вполне может лечь в ее основу. Успешный топ-менеджер развил в крупном холдинге непрофильное направление бизнеса до такого размаха, что акционеры заволновались. Но заволновались чисто по-русски: заподозрили гендиректора в чрезмерном азарте, обвинили в непрофессионализме, из компании почти со скандалом выгнали да еще пригрозили уголовным делом. Вместе с опальным руководителем тогда, в 2006 году, из таганрогского «ЮгТранзитСервиса» (ЮТС) на свой страх и риск ушли в неизвестность 40 ведущих специалистов экспорта сельхозпродукции. Вместе они создали Valars Group, которая в течение года заняла достойное место среди ведущих зернотрейдеров страны, а к 2008 году оборот компании достиг полумиллиарда долларов. Наградой победителю стала... покупка все того же ЮТС, который с уходом строптивого гендиректора вдруг перестал быть успешным предприятием, очень скоро позиции сдал, и даже покупать просевшего гиганта вместе со всеми его активами в стране оказалось некому, кроме того самого бывшего гендиректора... О незаменимых в бизнесе, кризисе и настроениях в среде русских миллионеров 161.ru побеседовал с владельцем Valars Group, известным таганрогским предпринимателем Кириллом Подольским.

– Как же такое может быть: человек делает предприятие успешным, а его выпроваживают?

– Это связано с проблемой неквалифицированных акционеров. Когда меня выгоняли из ЮТС, многие говорили, что так нельзя делать – будут проблемы. Другие говорили: «Незаменимых людей нет». Со временем выяснилось, что в этой истории речь шла именно о «незаменимости». Ведь все, что нужно было сделать после моего ухода – нанять вменяемых менеджеров, и компания бы не развалилась. Но сделать это могли бы только вменяемые акционеры. В таких компаниях, как ЮТС, крайне необходимо наличие квалифицированных акционеров. К сожалению, таких не оказалось. И случилось то, что случилось.

– Это типичная ситуация для бизнеса или чисто русская?

– Увы, но такая ситуация – далеко не исключение для российского бизнеса. Одно дело, когда ты покупаешь акции публичной компании, получаешь прибыль и ничего не делаешь. И совсем другое – когда ты входишь в состав совета директоров, участвуешь в принятии ключевых решений и можешь влиять на судьбу бизнеса – здесь просто необходима определенная квалификация. Михаил Фридман сказал «Я понимаю свою ответственность главного акционера крупнейшего частного банка Российской федерации». А те, кто руководил ЮТС в то время, такой ответственности не понимали. Они думали, что менеджмент работает сам по себе, акционеры – сами по себе. До того, как они со мной так поступили, я исполнял функции и акционера, и менеджера. После моего ухода они такого специалиста найти не смогли.

– Тогда, в решающий момент, подчиненные вам поверили и ушли с вами. Сегодня в условиях кризиса мы наблюдаем, как многие компании занимаются «оптимизацией» расходов и увольняют сотрудников «пачками». Что вы можете сказать по этому поводу?

– В нашей компании персонал не является той статьей расходов, на которой следует экономить. Если внимательно подсчитать, то можно убедиться, что сокращение рабочего дня и прочие сейчас весьма популярные меры «оптимизации» расходов, существенной экономии компании не приносят и положения не спасают. Зато лояльность работника к компании падает, атмосфера в коллективе страдает. Когда у человека кошки на душе скребутся, он работать качественно не сможет. И потом кризис в основном случился в головах, а не в секторе реальной экономики.

– Тогда о кризисе. Кирилл Олегович, в связи с положением в аграрном секторе российской экономики, нет ли у России риска вообще «выпасть из игры» на рынке зерна? Можно ли сейчас предпринять какие-то шаги, чтобы избежать падения?

– Есть у нас шанс, никуда мы не выпадем. Мне понравился директор ООО «Луи Дрейфус Украина Лтд» (Дочернего предприятия одного из крупнейших мировых операторов аграрных рынков Lois Dreyfus. – Прим. авт.), который на вопрос украинский властей, чем помочь компании в условиях кризиса, попросил, чтобы компанию оставили в покое и не мешали работать. В России я очень много слышу разговоров о поддержке экспорта и сельхозпроизводителей, но пока, по моим наблюдениям, дальше разговоров дело не идет. Что касается экспортеров зерна, то пока достаточно оставить их в покое и вовремя возвращать НДС – это и будет главной поддержкой.

– Сейчас много разговоров о том, что кризис оздоровит российскую экономику. Вы в это верите? В чем, на ваш взгляд, будет заключаться это оздоровление?

– Я очень надеюсь, что новые экономические условия покажут всем в России, насколько это неудобно – когда страна превращается в одну большую нефтегазовую компанию. К сожалению, наш кризис гораздо глубже, чем в других странах. Мы не построили никакой конкурентной экономики, а первыми при кризисе обречены именно неконкурентные экономики. Наша металлургия остановилась, машиностроение встало... Кризис очень четко показал каждому свое место. К тому же мы очень сильно зависимы от инвесторов и «углеродных» денег.

– В Ростове многие надеются, что наш торговый регион кризис затронет меньше, чем угольно-металлургический и машиностроительный Урал, например...

– Я не специалист в этих сферах, но мне кажется, что с формированием бюджета будет одинаково плохо во всех регионах страны. Допускаю, что уровень деловой активности в Ростове будет несколько выше, чем, скажем, на Урале, где ключевые отрасли – металлургия и машиностроение – сильно пострадают из-за кризиса.

– Приходилось сталкиваться с таким мнением, что коррупция в России – главный двигатель прогресса. Дескать, вопрос, который надо решать месяцами, за определенную сумму решается в два счета. Вы как считаете?

– Ерунда это полная. Такое мнение имеет место быть лишь потому, что у нас на законодательном уровне все сделано для поддержания коррупции. На уровне законов создаются всевозможные препоны, требуются различные согласования... Все это – наилучшая почва для коррупции. Valars Group ведет бизнес в нескольких странах Европы, в том числе и в Швейцарии. Так вот я могу сказать, что там все вопросы решаются в 20 раз быстрее. И без всякой коррупции. Не зря эта страна считается номером один для ведения бизнеса, а Россия – ниже 170 места в этом рейтинге. Все у нас решается гораздо медленнее, с большими затратами на администрирование. Начиная от налогообложения и заканчивая всем остальным. Так устроено законодательство: в нем всегда найдется повод для нарушений, а с другой стороны – все делается для того, чтобы чиновники могли этим процессом управлять в нужную им сторону.

– В 2006 году вы с совершили невозможное: получили кредиты на развитие фактически лишь под залог профессионализма вашей команды и безупречной репутации, известной в кругах профессионалов. А сейчас смогли бы повторить?

– Сейчас бы мы это сделать не смогли. Однозначно. Нам очень повезло, что с ЮТС мы расстались в 2006 году, это было очень благоприятное время. Мы уже много раз думали об этом. Нет, не смогли бы...

– Из-за кризиса?

– Из-за кредитов. Сейчас банки ведут себя совершенно по-другому. О новых клиентах не может быть и речи, никто на новичков не обращает внимания. Поэтому сегодня появиться на свет новой компании крайне сложно. В нынешней ситуации, какой бы репутация ни была, это не поможет начать новый проект с нуля.

– Иностранные банки ведут себя так же, как и российские?

– По-разному, но однозначно – осторожнее, чем когда бы то ни было. Деньги у них есть, но они стали гораздо более недоверчивыми к заемщику. Они финансируют далеко не все операции из тех, что финансировали раньше. Внимательно следят за состоянием заемщика.

– Вам приходится нанимать на работу иностранцев, вы можете сравнивать. Мы действительно так от них отличаемся?

– Иностранцев у нас в компании очень мало. Весь топ-менеджмент у нас – российский, даже в Украине. Что касается различий... Иностранцы ведь тоже бывают разные. Мне довелось девять лет прожить в элитном загородном поселке под Москвой. Русских семей там было всего три. Моими соседями оказались иностранцы, топ-менеджеры компаний с мировыми именами. Поначалу все было очень пристойно: спокойная, размеренная жизнь, в 10 часов вечера – отбой по всему поселку. Спустя 5-6 лет поселок стал настоящим «русским». Все мои воспитанные соседи стали быстро ездить по внутренним дорогам, устраивать шумные вечеринки до утра, громко ругаться. Люди приспособились к среде обитания. К моменту, когда я оттуда уезжал, там уже все было как в России. А дети, которые там выросли, превратились в обычных босяков, правда, свободно говорящих на английском.

– Насколько комфортны вам для проживания Таганрог и Ростов?

– Я не могу об этом судить объективно, потому что это – моя Родина, я всегда очень рад, когда сюда приезжаю, ведь приезжаю домой.

– Но у состоятельных людей всегда очень высокие требования. В силах ли Ростов, например, их удовлетворить?

– Я очень непривередливый по жизни человек.

– Недавно коммунисты обратились к Церкви с просьбой, внести чрезмерное богатство в список смертных грехов. Как вы к этому относитесь?

– Не люблю ни коммунистов, ни служителей культа. Мне их дела не интересны.

– Стоит ли в России возвращать смертную казнь?

– Думаю, что нельзя. Мы же цивилизованные люди – это раз. А во-вторых, в России это делать нельзя еще и потому, что качество следствия у нас оставляет желать лучшего. – Вспомните, сколько было случаев, когда расстреливали невиновных из-за ошибки следователей? Человека из тюрьмы вернуть можно, а с того света – уже нельзя.

– Когда вы «разводились» с ЮТС, в ваш адрес звучали недвусмысленные угрозы возбуждения уголовного дела...

– Менеджмент в России всегда уязвим. Менеджеру очень тяжело доказать свою невиновность, в случае, если руководство компании будет настаивать на обратном. Это на самом деле очень большая проблема. Собственники всегда могут к этому вопросу вернуться. К сожалению, проблема эта характерна только для России. За границей действует солидарная ответственность, там можно доказать, что тебя принуждали к принятию каких-либо спорных с точки зрения закона решений.