Почему курица — помада? О чем на самом деле говорят знаменитые детские дразнилки

Раньше мы уже пытались понять жаргон современных школьников, а теперь настало время взглянуть на свое детство — тогда мы и не задумывались, какие темные силы призываем, обзывая кого-то жадиной-говядиной и прикрываясь «чуром». Давайте посмотрим правде в глаза и освободим корни детского фольклора на самых безобидных примерах! (Ведь об очень многом нам не разрешит писать Роскомнадзор.)

Разобраться в вопросах нам помогли команда из шести филологов и лингвистов со всей России и полтора десятка научных трудов.

.

Если вы в следующий раз задумаетесь (а вы задумаетесь) о том, кто такая курица-помада, чем довольна еще одна курица, почему жадина — говядина и по какому принципу объединились плакса, вакса, гуталин и горячий блин на носу, помните, что в этом наборе фееричных аллегорий особого смысла искать не стоит. На правах отсутствия логики процветает огромный пласт детского фольклора. Старший научный сотрудник лаборатории теоретической фольклористики Школы актуальных гуманитарных исследований Мария Гаврилова говорит: всё дело в рифме. Многие из таких присказок больше подчиняются ритмическому рисунку, а слова туда входят не потому, что они что-то значат, а потому, что попадают в рифму и кажутся смешными. К тому же поэтическая структура придает сакрализованности, слова становятся магическим заклинанием.

У присказок и дразнилок есть региональная специфика. Например, на одном конце страны жадину-говядину могут приравнивать к соленому огурцу, на другом — к турецкому барабану, между ними известна пустая шоколадина, а где-то и вовсе мастерски соединяют всё это в единую дразнилку. Общее у них одно: в этих выражениях не стоит искать смысла, потому что его нет! Детям свойственно играть языком, пробовать слова «на вкус», звучание привлекает их больше, чем смысл, — это главная особенность детского фольклора.

Дразнилки, если хотите, — это праотцы современных рэп-баттлов: здесь есть партнер, который, посрамляясь последним, проигрывает. Победа остается за тем, кто знает больше слов, сумеет нарифмовать так, что нечем будет крыть.

Если у той же курицы-помады исторических предпосылок для формирования не так много, то ябеда-корябеда может похвастаться родословной. Лингвисты сходятся во мнении, что это эхо-редупликация, своеобразное коверканье с элементом издевательства. Но мы копнем глубже: ябеда — это не человек, а письменный донос. Соответственно, тот, кто его накорябал («написал» — слишком уж уважительное словечко для кляузников), и получал прозвище Корябеда.

Версий у происхождения этого детского творчества сразу несколько, и каждая из них — правдоподобна. Один из компетентных специалистов по детскому фольклору, ульяновский фольклорист Михаил Матлин, рассказал нам, что кулаки могут быть связаны с традицией что-либо выбирать: когда в одном кулаке предмет, а в другом — ничего нет. И нужно правильно угадать. Такой «угадайкой» развлекались многие в детстве. Это и вариант гадания, и вариант загадки-игры.

Другая версия говорит о том, что у детей не было ничего, что можно было бы поставить на кон во время игр, поэтому, чтобы отметить проигравшего, использовали другие способы. Например, ему могли отсыпать щелбанов (вспомните сказку Пушкина «О попе и работнике его Балде»). Существовала и более жесткая расплата, когда били по голове кулаком.

Есть и более «взрослая» версия. Она сообщает, что этот фразеологизм начали использоваться еще в царской России. Вспомните древнейшие меры: локоть, пядь, сажень. Часть исследователей ставят кулак с ними в один ряд. Покупаете вы, например, зерно или муку, а из всех измерительных приборов у вас при себе только руки. Берем кулаки и начинаем отсыпать. Четыре кулака — достаточная мера, чтобы прослыть дураком.

Пароль «шнурки в стакане» сообщает всем, что мама с папой дома и тусовка отменяется. Филологи и исследователи в один голос заявляют, что на происхождение фразы наложилась лексика хиппи и первых советских стиляг, которые зажигали в середине 1950-х. А где две эти касты — там и до тюрьмы недалеко, и «шнурки» перекочевали в словарь криминального и полукриминального мира. Правда, на блатном жаргоне они означали подручных, «шестерок». Это уже объяснение старых битников. А вот почему «шнурки» — это родители, они рассказать не смогли, и на вопрос, в чем же логика, ответили, что логики здесь никакой искать и не стоит — так прижилось. Прижилось, надо сказать, успешно, раз выражение было в ходу минимум 40 лет. Филологи считают, что это из-за того, что оно смешное.

Что же касается «стакана» в качестве дома, то здесь достаточно посмотреть на специальные стеклянные будки для советских милиционеров. Именно эти помещения в простонародье назывались стаканами. А поскольку стражи порядка проводили в них большую часть своего времени, то и сравнивать будки начали с домом.

Наиболее исследованный жанр детского игрового фольклора — считалки. А самая известная из них рассказывает о разных героях, которые ловко помещались на золотом крыльце. В разное время это были царь, царевич, король, королевич; герои «Санта-Барбары»; мультипликационные персонажи во главе с Дядей Скруджем; шесть мохнатых стариков.

Старший научный сотрудник Марийского научно-исследовательского института языка, литературы и истории Мария Ключева обнаружила, что, хотя одноименный архитектурный объект («Золотое крыльцо» Теремного дворца в Московском Кремле) существовал в XVII веке, впервые текст считалки был опубликован в 1955 году. Также есть косвенные данные, что эту считалку знали дети 1932 года рождения. И это была не просто считалка, а какая-то игра (при пересчитывании каждый становился кто царем, кто царевичем и т. п.). Со временем круг персонажей, восседающих на крыльце, стал пополняться сапожниками и портными, а потом и вообще обновлялся с завидной частотой в зависимости от интересов детворы. Так здесь появились мишки Гамми, Том и Джерри, Скрудж Макдак и три утенка, Круз-арбуз и крошка-Мэри, Джина, Кэпвелл и Сиси, а также шесть мохнатых стариков: Шишкин, Пышкин, За***шкин, Рас***яй, Г***н, Задвижкин.

Но само крыльцо осталось нетронутым. Что касается зачина считалки, то им может быть книга «греческих сказочных историй» на английском языке Уильяма Хатчинсона «Золотое крыльцо», впервые изданная в 1907 году. (До России она дошла, понятное дело, в популярных переводах и несколько позже.) Но и это еще не самые древние корни считалки. По заявлению авторов книги, «Золотое крыльцо» Хатчинсон позаимствовал у одного из самых значительных лирических поэтов Древней Греции Пиндара (а это, на минуточку, V век до нашей эры) — золотые колонны вели в сказочный мир. Возможно, в дальнейшем вскроются и более ранние источники, но куда уж древнее.

Просто словечко, известное каждому по детским играм, — это целое заклинание. Оно может помочь ребенку не стать козлом отпущения (чур, не я), служит возгласом, требующим соблюдать определенные условия (чур, не меня). Но так ли безвредно это словечко и кто такой вообще этот «Чур»?

По этому вопросу у специалистов до сих пор разгораются нешуточные споры. Например, филолог-фольклорист Никита Толстой считал, что «чур» обозначает мужские гениталии, символ плодородия, который к тому же может защитить от насланной мистическими существами беды. В доказательство этой теории можно взять хотя бы сексуальные славянские обряды и целый культ фаллоса.

Некоторые ученые придерживались мнения, что «чур» — то же самое, что и черт, просто славяне боялись помянуть демона и специально коверкали его название. Однако большинство специалистов во главе с историком Василием Ключевским уверены, что Чур — это языческий божок, некий предок, которого обожествляли славяне-язычники. Чур был покровителем и помощником, который мог наказать любого, кто нарушает установленные им правила (если кто-то нарушил установленные пращурами древние законы, то он сделал что-либо чересчур). Главным достоянием славян были земли. Поэтому по границам своих владений люди устанавливали чурбаны, небольшие столбики с вырезанными на них обозначениями хозяев надела. Они служили своеобразным оберегом-предупреждением для возможных нарушителей, считалось, что Чур сурово карает за самовольный захват чужой земли. Так и до сих пор человек, воскликнув «Чур, меня!», сам того не зная, может обращаться к языческой силе, способной оградить его от обитателей потустороннего мира, а возгласом «Чур, мое!» призывает полубога в свидетели, что данная находка отныне является его личным имуществом. И мифический помощник якобы утверждает провозглашенное право.

Остались вопросы? Пишите их в комментариях и на почту rednews@iportal.ru. Мы обязательно разберемся в них, ведь, если примерил на себя роль филолога, остановиться невозможно.