«Мелкая пакость, мелкая гадость — мне сейчас много предлагают такого». Ирина Алферова — о современном кино, роли Констанции и своей семье

На самом первом выступлении в театре у молодой актрисы произошла оказия: Ирина Алферова не справилась с волнением и вместо эффектного выхода на сцену упала, но она не растерялась, правда, пришлось выкручиваться и импровизировать на ходу. В итоге она продолжила выступление, прямо не вставая с колен. А режиссер постановки даже ничего не заподозрил и отметил ее «оригинальный актерский ход».

Актриса театра и кино, народная артистка России Ирина Алферова посетила Читу в рамках Х юбилейного Забайкальского международного кинофестиваля (16+). Она покоряла зрителей своей красотой, получила всенародную любовь и признание миллионов людей за роли в театре и кино. Актриса сыграла Констанцию в картине «Д'Артаньян и три мушкетера» (0+), исполнила роли в фильмах «Хождение по мукам» (16+), «С любимыми не расставайтесь» (12+), «ТАСС уполномочен заявить…» (12+), «Ночные забавы» (12+) и многих других.

В первый день лета и второй день кинофестиваля Ирина Алферова выступила с творческим вечером на сцене Забайкальского драматического театра, а после пообщалась с нашими коллегами из CHITA.RU, рассказав о том, как изменились кино и театр, и в чём, по ее мнению, состоит счастье.

— Как девушка, которая от волнения выползает на коленях на сцену, садится потом на танк? В чём секрет, в характере? Как это совмещается в вас?

— Я думаю, в женщине всё совмещается. Да чего уж там на танк садиться, у меня нет этой боязни. Я понимаю Гвердцители, она испугалась. Но если я испугалась, что мне, не ехать? Когда боишься, но делаешь — тогда это мужество. Когда мы собирались в Афганистан, там была очень большая команда. Но на всех этапах все постепенно отпадали: когда мы приехали в Шереметьево, там уже половина отпала — кто-то заболел, кто-то забеременел, у всех что-то появилось.

— Как относитесь к Богомолову?

— Не буду комментировать. Не хочу я никого критиковать. У него есть своя позиция, и он это делает. Кому-то это нравится — пусть ходят.

— Вы сказали, что сейчас актеры в историческом кино выглядят слишком современно. Что же все-таки в актерах вашей поры было такого, чего нет в нынешних?

— Дело не только в актерах. Дело в том, что снимали по-другому, по-другому готовились. Годами была же подготовка, отбирали актеров. Сейчас ругают, что были комиссии, худсоветы всякие, часто не утверждали на роль. Нас тоже не утверждали, к слову, на «Хождение по мукам». Но Василий Ордынский (режиссер фильма «Хождение по мукам». — Прим. ред.) отстаивал нас, отстаивал, отстаивал и отстоял.

Новый фильм (ремейк фильма «Хождение по мукам» 2017 года. — Прим. ред.) хороший, конечно, но дело в том, что он абсолютная копия нашего. Режиссер хороший. Правда, очень хороший. Я всю жизнь его уважала, все фильмы у него хорошие. И актеры все хорошие. Но я удивилась тому, что он не воспользовался вот этой своей свободой. Можно было и Белую гвардию показать. У нас Ордынский и то прорвался. Но тут-то можно было совсем развернуться.

К тому же в наших «Хождениях» такие массовые сцены, это же так важно. Ордынский — офицер, он прошел всю войну, поэтому он всё знал. Если где-то что-то не так, говорил переснимать. Он знал, где какая должна была рота идти, куда, кто и за кем. Он всё понимал, и это важно. А тут (в ремейке. — Прим. ред.) всё компьютер — куда-то кто-то пробежал, пролетел, и всё. Я вообще обалдела от этого. И мальчики мне там не понравились совсем. Вот Соломин смотрит — и всё, снимайте и снимайте! Камера не оторвется от такого лица, от таких глаз!

Я ревностно отнеслась к этим пересъемкам. Мне стало как-то немножко обидно. Потом я подумала: «Ну режиссер-то хороший, наверное, и фильм будет хороший». И что в результате? Так же произошло и с «Тремя мушкетерами» (6+). Зачем? Зачем?! И что в результате? И моей роли опять нет. Везде ужасные Констанции. Да, все варианты ужасные. Этой роли нет нигде. А у нас есть. Если бы еще и на съемках мне помогали хоть как-то, то было бы вообще...

— У вас были сложные отношения с режиссером «Трех мушкетеров»?

— Да не хочу я про него. Всё врет, нехороший человек. От меня ему можно было за три минуты отказаться. Я еще и заболела перед съемками перитонитом. Я упала в обморок, меня увезли. Нужно было меня ждать, а режиссер мог за это время взять кого захочет. Он столько каких-то глупостей там говорил про меня, про мою фигуру. Я вообще была тростиночка, идеальные были формы, а он говорил, что я не подхожу. Или говорил, что я не танцевальная. А я так танцевала!

Скоро у меня будет спектакль «Самая-самая», у меня там пять танцев, три из которых — полная импровизация. Балетмейстер поставил только танго, потому что оно с партнером, а про остальное он говорит: «О-о-о, сами, сами, сами!» И я сама.

Как тогда Боярский орал! У нас музыкальная сцена была, и нет балетмейстера. Я помню свой ужас, дали команду: «Камера, снимаем», и я судорожно вспоминала, какое было время, какие были танцы. Я только менуэт вспомнила. И я просто в камеру стала его плясать, менуэт этот (смеется), и убежала от Боярского. Я была очень наивная, ничего не понимала и не знала. Со мной не репетировали, меня не одевали. Сижу себе в сторонке, начали снимать — встала, пошла сниматься. Это очень хорошо, кстати. Меня вообще трогать не надо.

— Чувствуете ли вы, что женские персонажи в кино изменились? Они будто стали более размытыми, менее характерными, чем в советские годы.

— Так хороших режиссеров нет. У хороших режиссеров ничего не размыто. Я даже не знаю, почему они так снимают. Предлагали мне сняться в сериале одном историческом, роль там была главная. Но так долго там разговаривали. Я создателям говорю: «Слушайте, я придумала, как надо, просто поверьте мне, зрителю так будет лучше», они говорят: «Не надо, нам ничего не надо, нам уже продюсеры заплатили». Я говорю: «Но будет хорошее кино», а они говорят: «Нам не нужно хорошее кино». Вот это меня потрясло, я говорю: «Ну тогда без меня». Как-то так. Неважно, какой сериал — главное, его выпустить. Мне жалко актеров, много хороших. Если бы они были с хорошими режиссерами и на хороших материалах... Богатая же страна, и люди красивые.

— Какого женского персонажа вы хотели бы сыграть сейчас?

— Ну персонажей пишут только молодых. Возрастных уже нет, приходится выискивать. Но это должно быть что-то, что близко мне, моей душе. Обязательно он должен быть хорошим. Часто это не так понимают, думают, что он доложен быть вычищен и вылизан. Нет.

Например, женщину, у которой убили ребенка. Когда мне предложили, я поняла, что это такая Мэрилин Монро, которая сначала делает, а потом думает. Потом я поняла, что она в этом не виновата. Ну дура просто и женщина слишком.

— Вы соглашаетесь на роль, только когда понимаете персонажа?

— Только так, конечно. Какая-нибудь мелкая пакость, мелкая гадость — мне очень сейчас много предлагают такого. Очень. Какая-нибудь там бывшая списанная любовница, которая приходит и что-то требует (смеется). Нет, нельзя.

— Много ли людей в жизни вы подпускаете близко к себе?

— Никого, нет, да и я нигде почти не бываю. Театр у нас потрясающий, у нас актеров мало, труппа маленькая. Иосиф старался, чтобы были все свои. Поэтому у нас очень хорошие отношения. Они замечательные актеры.

Недавно посмотрела иммерсивный театр. Я была в шоке. У меня муж вообще не терпит театр, потому что он видит всё только плохое, сразу: «Уходим!» — а я просто обалдела, что так можно играть, как они играют. И я поняла, что у нас все гении в нашем театре.

— Качество постановок — это вопрос поколения, воспитания? В чём проблема?

— Это вопрос таланта. В чём проблема? Ну есть же и сейчас хорошие. У меня вот спектакль «Толстого нет» поставил молодой Сазонов, его сейчас назначили главным в Ярославле. Очень интересная постановка, он весь в профессии. Когда мы начали репетировать, началась как раз вот эта болезнь (коронавирус. — Прим. ред.), репетировали по скайпу. Было ужасно интересно. И вот он вел этот спектакль, было современно.

И в итоге сработало сарафанное радио. Мы год отыграли, и зрители всё идут и идут безо всякой рекламы. Уже знают, на что идут, и все счастливы. Без «браво» мы не уходим. Я знаю, что такое аплодисменты. Бывают просто из уважения, когда не понравилось, но понимаешь, что надо. Но когда «браво» — это уже потрясены. В последнем спектакле нам всё кричали и кричали, мы уже уходим через зрителей, а нам говорят: «Спасибо! Какой спектакль!»

— Откуда у вас энергия?

— Вообще люблю полежать. В идеале сейчас, конечно, сыграть в спектакле либо весь день полежать.

— А домашние хлопоты на муже?

— Муж не должен помогать домашними хлопотами. Я встаю рано и всё делаю сама, мою, убираю, всё. Он и так много работает. И вообще —

Делиться нельзя. Если он увидит, что я устала, он всё делает. Однажды я ногу сломала на спектакле, на чеховской «Чайке», он меня возил, носил, всё делал. Нельзя делиться: это ты должен вынести, это ты должен помыть. Человек видит и подхватывает.

— Что думаете о современном российском кино? Выросло ли оно за эти годы или пропала некая глубина?

Потому что у нас было хорошее кино, были хорошие студии. Когда я ездила за границу, я с такой гордостью рассказывала про студию Горького. Там вообще нет средних картин — все гениальные. Сценаристы были хорошие. Сейчас что-то со сценариями. Ну были же великие прямо все. Куда они делись? Не знаю. Или берут сейчас таких, лишь бы быстрее-быстрее что-нибудь сляпать. Нет, ну, конечно, хорошие должны быть, у нас страна большая, талантливых людей много. И сейчас все-таки можно пробиться, раньше нельзя было.

— Можете назвать хотя бы несколько фильмов из новых, которые вам понравились и вы оценили их по достоинству? Если такие есть.

— Все фильмы Тодоровского мне понравились, даже последний, который он сделал, — «Надвое». Он меня удивил немножко, но он тоже очень интересный. Но я считаю его больше нашим поколением.

— А можете отметить кого-то из молодого поколения? Не только из актеров, может быть, из музыкантов. Как вам, например, популярный певец SHAMAN?

— Нет, этого я не понимаю. Певцы... Наверное, они тоже есть. Могу сказать одно — я люблю западную музыку. Она разнообразнее, лучше, мелодичнее. Люблю Стинга, Ива Монтана, обожаю, когда что-то спокойное, тихое. Эдит Пиаф часто слушаю, самый любимый у меня Фрэнк Синатра — ну что может быть лучше? А когда видишь, как он поет на видео, я понимаю, почему все женщины с ума сходили. Ничего не делает такого, а какое обаяние. А «АББА» какая мелодичная!