Дело Зиринова: «киллер» запутался в оружии

Главный свидетель обвинения по делу Зиринова, осужденный за заказные убийства экс-омоновец сделал ряд неожиданных подарков стороне защиты. «Профессиональный убийца» запутался в оружии, из которого якобы расправлялся со своими жертвами. А затем и вовсе не стал подтверждать собственные показания, данные на стадии предварительного следствия, в суде.

На этой неделе в Северо-Кавказском окружном военном суде на процессе по делу Зиринова завершила представлять свои доказательства сторона обвинения. Четыре дня ушло на то, чтобы огласить злополучные показания Дмитрия Сапожникова – напомним, именно в ходе их исследования из процесса была исключена адвокат Сергея Зиринова Анна Ставицкая. Теперь каждое заседание начинается с ходатайств главного фигуранта дела об отводе назначенных адвокатов и возвращении Ставицкой в процесс. Они традиционно отклоняются. Тем не менее пока «принципиальность» суда привела лишь к тому, что Зиринов остался без защиты – от контакта с «назначенцами» он отказывается, а сторона защиты продолжает то, что начала Ставицкая – пытаться обратить внимание присяжных на явные противоречия в показаниях, на которых и строится обвинение. Благо, что сами материалы дела предоставляют безграничное поле для этого.

Итак, показания Дмитрия Сапожникова. По версии следствия, он являлся киллером и выполнял убийства по всем преступлениям, инкриминируемым Сергею Зиринову и другим подсудимым. Он дал показания по убийствам 2002, 2004 и 2013 годов. Уже не раз защита обращала внимание, что протоколы его допросов изобилуют противоречиями. Главные противоречия касаются оружия, которое он якобы использовал при убийствах.

В одних показаниях Сапожников говорит, что в убитого в 2002 году Виталия Садовничего и в 2004 году Салмана Набиева он стрелял из разных пистолетов Макарова, потом говорит, что это был один тот же пистолет, а в самых поздних показания «Макаров» вдруг превратился в 6П9,то есть в совершенно другое оружие. Адвокат Георгий Антонов предпринял попытку обратить внимание присяжных на эти противоречия.

«Можно, я задам подсудимому Сергею Зиринову вопрос?» – обратился к судье адвокат на заседании 20 октября. «Если он изъявит желание, то мы дадим вам возможность его допросить», – ответил председательствующий.

Зиринов сказал, что готов отвечать на любые вопросы любого участника процесса. Георгий Антонов поинтересовался, как Зиринов может прокомментировать разные пистолеты в разных показаниях Сапожникова. Сторона обвинения тут же заявила возражение на этот вопрос, и судья ее принял.

«Хорошо, тогда такой вопрос: вы вообще давали какие-то пистолеты Сапожникову?» – выкрутился адвокат. «Я никак не могу прокомментировать и ответить на этот вопрос, потому что этого события не было в моей жизни, – ответил подсудимый. – И я даже не могу представить, что с этим свидетелем делали в СИЗО, чтобы он мог такой бред сказать».

По версии следствия, при покушении в 2013 году на атамана Николая Нестеренко и убийстве его водителя Виктора Жука Дмитрий Сапожников использовал автомат «Вал» с глушителем. Об этом он сам не раз говорил в ходе допросов. Но при опознании вещественных доказательств, фотографии которого еще в сентябре прокурор демонстрировал присяжным, Сапожников опознал не тот автомат, который указан в протоколе. Соответственно, указал не на то оружие из которого он, по версии следствия, стрелял в казачьего атамана Николая Нестеренко в феврале 2013 года.

22 октября присяжным в суде показывали запись видеорегистратора, воспроизводящую выстрелы из указанного автомата. И здесь тоже не обошлось без курьезной ситуации. В момент выстрелов все дворовые вороны мигом разлетелись в разные стороны. Автомат «Вал», как следует из видео, стрелял слишком громко для бесшумного. Сторона защиты не могла оставить без внимания этот момент.

«Как мы сейчас все убедились, выстрелы не были тихими. В связи с этим мы бы хотели задать несколько вопросов свидетелю Сапожникову», – заявили адвокаты.

Судья Олег Волков отказал им в этой возможности и сделал замечание стороне защите, а гособвинители начали оправдываться. «Бесшумный – это не значит, что вообще ничего не должно быть слышно, – сделал такое умозаключение прокурор Александр Коробейников. – Позже мы пригласим специалистов, и они все разъяснят».

На следующий день в зале суда уже находились эксперты по огнестрельному оружию. Они рассказали присяжным о характеристиках этих вещественных доказательств – автомата «Вал» и пистолета 6П9. В частности, отметили, что автомат «Вал» является малошумным оружием, никаких дефектов, которые могли бы усилить звук выстрела, в этом автомате не имеется. Его невозможно использовать без глушителя, иначе он может обжечь лицо, и к тому же производитель запрещает это делать. А если использовать глушитель, то звука выстрела из этого автомата практически не слышно – при стрельбе он рассеивается и еле уловим.

Второй фактор, влияющий на бесшумность, – это дозвуковая скорость пули в автомате «Вал». Это также позволяет снизить шумы до минимума, так что при выстреле слышно только легкий хлопок. Что касается пистолета 6П9, эксперты заявили, что это оружие практически невозможно перепутать с пистолетом Макарова. Такую ошибку может допустить только тот, кто поверхностно знаком с оружием.

«То, что сказали в суде эксперты, еще раз подтверждает, что следствие проходило с нарушениями, – заявила адвокат Марина Андреева. – Особую пикантность ситуации придает тот факт, что этих специалистов пригласило обвинение. Из видео и комментариев экспертов мы делаем вывод, что Дмитрий Сапожников не мог стрелять из автомата «Вал» и перепутать ПМ и 6П9 тоже не мог – это немыслимо для офицера ОМОНа. Налицо ляпы и ошибки следствия. Фальсификация, особенно в суде присяжных, не может пройти гладко. Человеческий фактор непредсказуем. Поэтому для защиты показания этих экспертов – это неожиданный момент. Ведь мы были уверены, что перед нами люди, специально обученные врать. Но парни рассказали все как есть и по существу».

На этой неделе сторона защиты также заявляла несколько ходатайств о признании доказательств стороны обвинения недопустимыми. Основание – доказательства либо вовсе не являлись таковыми, а представляли собой оценку следователя, либо были получены с нарушениями.

Например, 22 октября гособвинитель зачитала присяжным запрос об оказании правовой помощи, направленный российскими следователями во Францию. По версии следствия, именно во французском городе Жьен Дмитрий Сапожников спрятал вещественное доказательство – пистолет 6П9. По мнению адвоката Романа Кржечковского, присяжным был представлен процессуальный документ, в котором была отражена оценка следователя о виновности подсудимых, но не сведения, разъясняющие им фактические обстоятельства дела.

Вопреки привычке, судья Олег Волков частично удовлетворил это ходатайство.

Также адвокаты возмущались тем, что гособвинение манипулирует присяжными при демонстрации видеозаписей по делу. Например, в эпизоде с выстрелами прокурор зачитала присяжным, что прозвучали хлопки, хотя все слышали достаточно громкие выстрелы. Также прокурор зачитала, что с места происшествия отъехал Volkswagen Golf. Но когда секретарь увеличила кадр (марка не была видна), оказалось, что на видео зафиксирован автомобиль марки Renault.

Также адвокаты заявили о фальсификации подписей понятого на предварительном следствии и ходатайствовали перед судом о проведении почерковедческой экспертизы. Как сказано в ходатайстве Олега Звягина, в 14 протоколах осмотра предметов и документов имеются подписи понятого Павла Крикунова, которые значительно отличаются друг от друга, что «дает основания предполагать, что данные подписи могли быть выполнены разными лицами».

Перевод различных документов, полученный из Франции и приобщенный к делу как доказательства, также был выполнен с нарушениями.

«Нет сведений о лице, выполнявшем перевод. Не имеется документов, подтверждающих квалификацию переводчика, его образование, отсутствует постановление о назначении этого лица переводчиком и подписка о заведомо ложном переводе. Эти документы представляют собой серьезные доказательства. Это документы об изъятии оружия на территории Франции. Но мы не знаем, кто этот переводчик, как к нему попали эти документы, как он их переводил, делал ли он там ошибки, заведомо или по незнанию», – заявил в суде адвокат Роман Карпинский.

Порядок перевода документов определяется УПК. По правилам следователь, который направлял во Францию запрос о правовой помощи, должен был как минимум вынести постановление о переводе и составить протокол. Но узнать, были ли подписи подделаны и кто переводил текст, пока не представляется возможным – судья в этих ходатайствах стороны защиты отказал.

Другой интересный момент, затрагивающий сотрудничество российских правоохранительных органов и Французской республики, касается уже не единожды упомянутого пистолета 6П9. По версии следствия, пистолет на территории Франции был обнаружен 4 октября 2013 года. При этом соответствующий запрос об осмотре местности с целью обнаружения тайника с оружием компетентные органы Франции получили только 20 ноября того же года. То есть более чем через месяц после того, как оружие было найдено.

Адвокаты с подсудимым Сергеем Зириновым заявляли об исключении этого доказательства из уголовного дела, потому как оно было получено с нарушением процессуальных норм. Но суд им в этом праве отказал. Хотя это логично: признав доказательство недопустимым, судья бы по сути подтвердил, что дело сфальсифицировано. Ведь пистолет 6П9 – это главная улика против Зиринова.

В довершение всего главный свидетель обвинения Дмитрий Сапожников отказался отвечать на вопросы сторон, когда было окончено представление его показаний предварительного следствия. Он снова сослался на 51 статью Конституции, не желая свидетельствовать против себя.

«Я знаю, что на него в очередной раз давили, – признается адвокат Марина Андреева, – Требовали, чтобы он подтвердил свои показания в суде. Но он не подтвердил. Думаю, поэтому обвинение так затянуло с оглашением его показаний. Они ведь огласили массу протоколов, которые не имели отношения лично к нему. Однако при этом свидетель оставался в зале. Думаю, это было сделано для того, чтобы дать ФСБ время надавить на него. Но не помогло. Наверное, помешал его адвокат».

Стоит отметить, что адвокат Дмитрия Сапожникова Алексей Игнатьев – это первый защитник, которого он нанял сам. До этого в его деле фигурировали только «назначенцы». На последних заседаниях суд пытался лишить Сапожникова возможности общаться с Игнатьевым по формальному поводу – якобы их шепот мешает судебному процессу.

«Это было давление на моего подзащитного», – уверен Алексей Игнатьев.

Отказ главного свидетеля обвинения отвечать на вопросы сторон защита расценила как отказ подтвердить в суде показания, данные на следствии. В итоге ключевой свидетель обвинения де-факто ставит под сомнение доказательную базу следствия, выводя судебное разбирательство только на один справедливый финал – оправдательный приговор. Напомним, что именно по показаниям, которые подписал Сапожников, были арестованы все участники «дела Зиринова» и именно они легли в основу обвинения анапских предпринимателей в тяжких преступлениях.

«Трудно представить, чтобы главный свидетель обвинения, так ярко и подробно живописавший на предварительном следствии об организации и членах "анапской банды", ее кровавых злодеяниях и лидере, вдруг на судебном следствии забыл детали всего лишь трех эпизодов, по которым обвиняют подсудимых, – заявляет защита. – Отказ Сапожникова четко и ясно еще раз подтвердить свои прежние показания и ответить на любой вопрос сторон процесса только подтверждает убеждение стороны защиты, что "дело Зиринова" было сфабриковано».

Итог трех месяцев судебного процесса выглядит более чем скромным – допрос потерпевшего по делу и двух основных свидетелей. При этом потерпевший так и не смог ответить, почему считает Сергея Зиринова заказчиком своего покушения. Адвокат первого свидетеля Андрея Мирошникова, который, как и Сапожников, отказался давать показания в суде, неоднократно заявлял о пытках и давлении на его подзащитного в ходе допросов. Ключевой свидетель по делу Дмитрий Сапожников не только отказался, чтобы его допрашивали в суде, но при этом ни слова не сказал о том, что подтверждает свои прежние показания. Впрочем, Андрей Мирошников тоже. Сможет ли приговор, основанный на словах этих свидетелей, претендовать на звание справедливого, – вопрос риторический.