Сергей Тараканов, политтехнолог: «В Шахтах есть специальная комната, где сотрудников избирательных комиссий учат вбрасываниям»

На его счету уже 53 избирательных кампании в России. В Ростовской области о нем заговорили после неожиданного поражения в прошлогодних выборах мэра Новошахтинска кандидата от партии власти. Несмотря на поддержку областных властей и агрессивную избирательную кампанию, тогдашний и.о. мэра Новошахтинска Сергей Скоблев уступил 1% голосов своему конкуренту-самовыдвиженцу Игорю Сорокину. Так насколько всесилен пресловутый административный ресурс, и есть ли шансы прорваться во власть людям «не из обоймы»? Об этом корреспондент 161.ru спросил у известного политтехнолога Сергея Тараканова, который минувшую выборную кампанию работал в Самаре, а следующую проведет в Ленинградской области.

– Сергей, эксперты говорят, что выборы из года в год становятся все менее прозрачными. Кому, как не вам, об этом можно судить. Вы тоже так думаете?

– В разных регионах кампании проходят по-разному. Если говорить о моем опыте в Ростовской области на выборах в прошлом году, то можно сказать, что они отличались конкурентностью. Понравился уровень подготовки наблюдателей. Сама организация выборов проводилась с соблюдением закона. Результат говорит сам за себя: где-то победил самовыдвиженец, где-то коммунист, где-то – справедливоросс. То, что было на минувших выборах в Самаре, например, меня поразило. О законе вообще никто не говорил, не вспоминал и не боялся никаких последствий. На наши замечания о том, что действия членов избиркома недопустимы с точки зрения избирательного законодательства и Конституции, нам практически прямо в глаза говорили: «После выборов подадите на нас в суд», – и продолжали делать то, что хотели. Такого раньше я не встречал нигде.

– Вот она – тенденция?

– Может быть, потому что после Самары я был в Саратове: там весной следующего года намечены выборы в Городскую думу. Пообщался с нужными людьми и выяснил: с самовыдвиженцами там намерены бороться не на жизнь, а на смерть.

– А как борются с неугодными кандидатами?

– «Срезают», как правило, на этапе регистрации путем признания подписей недействительными.

– И что, никак нельзя с этим бороться?

– Подписи признаются недействительными согласно заключению экспертов. На основании этого заключения суд принимает решение, и десятки тысяч самых настоящих подписей идут в корзину. Вы, конечно, можете найти независимого эксперта и предложить суду повторную экспертизу, но суд на это отвечает, что ему вполне достаточно и одного эксперта. И все. По действующему законодательству самовыдвиженцы у нас не защищены никак. Что делать? Я не знаю. Можно только предположить, что, если у нас, как признают даже президент страны и премьер, существует коррупция в органах власти, то почему бы не поискать «продажных» экспертов, чтобы предложить «больше»? Например, в Самаре, на наш штаб выходили представители экспертного сообщества и предлагали за 1,5 миллиона рублей решить вопрос. Под экспертизой нужны три подписи – вот, по 500 тыс. за подпись. Если кандидаты действительно готовы на все ради победы – вот реальный путь достижения цели.

– И что, этого будет достаточно, чтобы победить?

– Конечно, нет. Для того чтобы сражаться с этой системой, нужен системный подход, знание предмета и масса набитых шишек. Только те, кто уже сталкивался с этим беспределом, может быть готов к новой встрече с ним.

– А что вы чувствуете от постоянных встреч с ним?

– Знаете, это очень сильно деморализует. Ведь очевидно, что избиркомы находятся под пятой у администрации президента и занимаются не выборами, а выбраковкой неугодных кандидатов. Но практика отхода от демократических выборов похожа на процесс прикрытия клапана в паровой машине. Другого такого клапана нет и, глядя, как его намертво пытаются заварить, становится страшно за страну. У меня – человека, который прошел не одну выборную кампанию, – нет отчаяния. У меня уже появляется злость: раз они так, то и мы... Административный ресурс даже политтехнологов толкает на жесткие нарушения закона.

Когда избирательные комиссии чувствуют себя вне закона, может наступить закон улиц. Если все делать не по закону, вскоре начинают появляться «понятия», и эти понятия, когда наступит такой момент, никогда не поставят членов комиссии выше народа. На выборах в Самаре нам неоднократно поступали предложения «пробить голову», «поломать ноги» членам избиркома! Это уже не шутки, вы понимаете?

– К чему это может привести?

– Мне бы не хотелось лишний раз приводить в пример Киргизию, да и вообще заниматься политическими предсказаниями. Я являюсь сторонником той версии, что десять эволюционных подъемов лучше одной революции. Опять же – кто придет к власти, если вдруг ситуация коренным образом изменится? Те, кто за много лет страшно изголодались по власти. Можете себе представить, что они сделают со страной. Нынешнее руководство страны это прекрасно понимает и не раз само указывало на такую перспективу развития истории своему электорату. Но я хочу сказать: вместо того чтобы апеллировать, перестаньте сами рвать страну на части! Низы уже действительно не могут. Выйдите на улицу и спросите у бабушек: хватает ли им денег на еду? Лекарства? Эти старички в «твиттерах» и «ЖЖ» не сидят, им некуда выплеснуть свое негодование. А у них есть дети, внуки, которых тоже государство заставляет жить в скотских условиях.

– Правда ли, что на выборах даже применяется фокус с исчезающими чернилами? Такие ручки кладут в кабинки для голосования, человек делает отметку, а потом она исчезает.

– Правда. На прошедших выборах в Самаре это было. Я давно знаю об этом приеме. Такие ручки, как правило, продаются в магазинах «приколов». В Самаре мы зашли в такой и попросили продать пару штук. Простодушные продавцы нам рассказали, что буквально недавно – а дело было накануне выборов – они по заказу клиента привезли в город крупную партию таких ручек, около пяти тысяч. И все продали. Хотя в обычных условиях такую партию и за год не продашь. Это о чем-то говорит? Нам поступали сообщения о том, что ручки были замечены на разных избирательных участках. Бюллетень с непроставленной отметкой считается недействительным. А между тем для представителей избиркомов есть даже специальные программы обучения, как незаметно проставить галочку в нужном бюллетене. Для этого крохотный стерженек прикрепляют к безымянному пальцу, немного тренировки – и можно выходить к столу подсчета бюллетеней.

– А что вы еще знаете о тренингах для членов избирательных комиссий?

– Достаточно. В Ростовской области, например, есть даже специальная комната, где проводятся тренинги по вбрасываниям. Находится она в Шахтах. Накануне осенних выборов с моей командой даже связывались на предмет проведения тренингов. Власти были очень встревожены случаем в Азове, когда дело по факту обнаружения заполненных бюллетеней дошло до суда, повторения никто не хотел. Мы даже вели переговоры о цене. В Ростове не сложилось, но в других регионах я проводил такие тренинги по вбрасываниям.

– Как?! Вы?!

– Я понимаю, что потакаю этой системе. Но во всем должен быть предел, в том числе и потаканию. В России очень важно уметь не перегнуть палку.