Александр Кожин, председатель регионального отделения Всероссийского общества защиты памятников культуры и искусства: «Насколько бы обеднело наше мировое культурное наследие, если бы разрушались памятники, поставленные людям...

Если и есть у домов ангелы, то они должны быть похожи на сотрудников Всероссийского общества охраны памятников культуры и искусства. Совершенно непонятно, как удалось сформироваться такой структуре в те времена, когда в церквях запросто открывали клубы и овощехранилища, а старые крепости растаскивались на стройматериалы для коровников, но факты налицо – они существуют.

Они помогают мечтать тем, кто видит толпы иностранных туристов, блуждающих по улочкам старого Ростова, и очень мешают работать любителям офисной эстетики в старинных антуражах. Эти люди считаю, что судить человека можно, судить и расправляться с памятникам – подло и недальновидно. О старом Ростове замолвил слово председатель регионального отделения Всероссийского общества защиты памятников культуры и искусства Александр Кожин.

– Кажется, что вы своего добились: в старой части города не видно бульдозеров и строительных кранов.

– Мораторий на строительство в старой части города объявил губернатор области в конце 2006 года, когда ему не понравилось здание отеля «Европа». Он тогда сделал несколько резких замечаний, после которых власти стали более пристально присматриваться к нашей работе. Хотя признание старой части города историческим памятником произошло не вчера. И о нем знали те, кто составлял перспективный план развития города.

Но, несмотря на это, в старом городе все-таки появилось несколько строений далеко не бесспорных. Стоило же губернатору намекнуть, как власти тут же поняли, насколько важно сохранение архитектурной самобытности города. Вы не представляете, с каким удовольствием из уст чиновников я выслушал абсолютно те же доводы, что наше общество приводило им на протяжении многих лет.

– Сохранение памятников – забота власти. По идее власти обязаны расселять жильцов старого города, а потом предлагать эти дома инвесторам при условии сохранения архитектурных особенностей постройки.

– Все правильно, так и должно быть. После моратория стало очевидно, куда следует тратить бюджетные деньги – на сохранение исторического наследия. Но пока я не вижу конкретных действий, к сожалению... Мы сделали все, чтобы быть услышанными.

– С другой стороны рынок тоже неплохо все регулирует, если ему не мешать. Есть богачи, которые хотят жить в центре, разве надо этому мешать? Просто оговаривать условия заранее.

– Людей с деньгами сейчас полно. Это неплохо. Плохо то, что спрос на рынке формируют не они, а посредники, у которых ума хватает только на то, чтобы расписать предложение современного офисного или жилого комплекса, всюду стекло, металл и современные материалы, тихий центр, подземная парковка. Они формируют такое представление о продукте.

В то же время, если человек действительно понимает, что к чему, то ему, скорее, захочется жить в отдельном и хорошо отреставрированном особняке. Потому что в таком случае он приобретает не просто недвижимость в центре. Это «дом с историей». У него совершенно другая энергетика, ценность, он относится уже к категории драгоценных приобретений. Возьмите в качестве примера нашего губернатора. Уж он-то мог бы себе позволить что угодно в плане воплощения архитектурных идей, а вместо этого сменял несколько квартир своих родственников и поселился в бывшей коммуналке на втором этаже дома генерал-губернатора Зворыкина. На первом этаже этого здания располагалась контора, на втором жил генерал-губернатор, выше – другие жильцы. Насколько я знаю, никаких жалоб от расселенных жильцов не было. В статусности такого рода приобретения, я полагаю, тоже никто сомневаться не станет.

– Вот вы боретесь за сохранение этих домов, но мимо некоторых из них ходить страшно: того и гляди развалятся. Насколько устойчивы эти сооружения?

– Вот что я вам скажу. В Ростове полно мест, где соседствуют дома старой постройки и новой. Как-нибудь обратите внимание. Безупречная кладка сохранилась превосходно! Достаточно все зачистить, и эти дома даже не нуждаются в штукатурке. Штукатурить надо современные постройки, где кирпич положен как попало… Помните, как юмористы пели о подрыве старого дома? «Не поддался старый дом, рухнул новый за углом». У дома Филиппова, который мы отвоевали у авторов «двух синих башен», великолепный подвал, крепкий фундамент, такой дом может простоять еще много-много лет. Такого как у нас, когда к приезду первых лиц всю Большую Садовую красят, белят, нет в других странах. Там все поддерживается на протяжении многих лет.

– То-то же, там и поддерживается давно, да и история насчитывает не две с половиной сотни лет.

– Нельзя так говорить! Неважно, что в Стамбуле некоторым постройкам по тысяче лет, а нашим и трех сотен нет. Это наша самобытная история, мы обязаны ее сохранить. Во всем мире работает проект, который появился в Америке в 1975 году – «Главная улица». Этот проект призван сохранять то, что является неотъемлемой частью города, делает его уникальным, неповторимым. Такое место есть у любого города, будь это многомиллионный мегаполис или провинциальное поселение. Одна улица или несколько кварталов, но их надо сберечь, сохранить для потомков. X век или XVII – не важно. Исторический центр Ростова может быть интересен с точки зрения развития туризма, я в это верю

– Сейчас спальные районы Парижа не отличишь от таких же районов Франкфурта. Ростов растет и становится похож на десятки других городов России. Какие архитектурные памятники мы оставим своим потомкам от этой эпохи?

– Вы правы. Новые постройки похожи друг на друга. Именно поэтому надо как можно больше внимания уделять сохранению исторического архитектурного наследия. Ведь исторический центр Франкфурта вы не спутаете с историческим центром Парижа?

– В чем ваша задача? Защищать – как? Пикеты, демонстрации?

– Если всех остальных судят по делам, то общество защиты памятников культуры и искусства надо судить по словам. У нас в уставе записано: «Основное направление работы охраны памятников – пропаганда сохранения памятников культуры и содействие госорганам в деле реализации этой задачи». Денег из бюджета за свою работу мы не получаем, мы – общественная организация...

– Расширения полномочий хотели бы?

– Только одного: если мы должны содействовать госорганам в деле сохранения памятников, то очень хочется, чтобы госорганы прислушивались к нашим советам.

– Как вы относитесь к памятникам советской эпохи?

– Очень тепло отношусь. Мы много сделали для того, что бы их сохранить. Когда встал вопрос о памятнике Кирову, было проведено много часов дискуссий. Говорили в прессе, на радио. Удивительно, но, несмотря на общий запал того времени, большинство людей были против демонтажа памятника. Хотя Кирова ничего с Ростовом не связывало, памятник уже стал частью истории города.

Решение было принято, мы тщательно изучили площадку, где стоял памятник и нашли единственно правильный выход. На том месте сейчас стоит новый храм, но и памятник никуда не делся, он просто перестал доминировать, но остался там, где был. Это и называется компромиссом в пользу памятника. Его не уничтожили. Хотя, если бы мы отнесли его, скажем, в промзону, формально памятнику была бы сохранена жизнь, но такое решение памятник не спасет.

Вон, в Москве положили памятник Дзержинскому где-то на набережной, а когда-то он площадь «держал». На его месте теперь Соловецкий камень, ну и что? Это была эйфория 91-го года, путч, победа демократии… Подняли этого бедного Дзержинского за голову… Потом многие одумались. Зачем это было делать? Можно ведь было табличку добавить, например «Феликс Эдмундович Дзержинский, один из вдохновителей «красного террора», но зачем же было разрушать такую композицию?

Вы можете представить, насколько бы обеднело наше мировое культурное наследие, если бы разрушались памятники, поставленные людям, которые себя когда-то где-то запятнали. И то по мнению последующих поколений. Памятники конкистадорам в Латинской Америке, памятники в Европе… Оценки могут меняться, но есть вещи, которые пересмотру не подлежат. Вот поженились, скажем, пожили год-два-три. Потом скандалы, измены, недоверие. Их оценивать как: когда они были влюбленные и счастливые или когда начали друг о друге гадости говорить?

– А памятник Ленину? Он-то какую ценность из себя культурную представляет? Их ведь в каждом райцентре...

– Оба этих памятника – Кирову и Ленину – фундаментальные произведения и часть нашей истории. Им всегда найдется место до тех пор, пока будет сохранятся наша государственность. Единственное, о чем может идти речь, так это о том, чтобы вернуть на место памятник Александру II, который стоял перед входом в городской парк, обращенный лицом к собору. Памятник Екатерине Великой тоже надо вернуть на место, там сейчас стоит Карл Маркс.

– Маркса снести, что ли?

– Нет, перенести в другое место, например, в парк Октябрьской революции. В следующем году мы продолжим обсуждение этого вопроса. Сейчас ростовские художники и скульпторы пытаются восстановить внешний облик памятника Екатерине по тем редким снимкам, что сохранились до сей поры, и архивным материалам.

– Какого памятника не хватает Ростову?

Сейчас по одному из федеральных каналов идут дебаты на тему «Имя России». В том числе обсуждается имя Владимира Высоцкого. Я думаю, что Высоцкого много не бывает, был бы памятник Высоцкому – было бы в самый раз. Отсюда родом была его первая жена, он пел: «Я сам подкидыш, я сам с Ростова…».

Он был в Ростове и даже планировалось его выступление на Буденновском, где сейчас находится редакция газеты «Молот». Легендарный журналист ростовский Соломон Гурвич вспоминал об этой истории: в здание позвонили и запретили концерт. Соломон извинился за Владимира Семеновича… Я уже предлагал на здании повесить мемориальную табличку с надписью «Здесь могло бы состояться выступление В. Высоцкого», но идею не поддержали поклонники поэта. Что значит «могло бы состояться», получается, как… «сами себя высекли»… А я себе все это уже представил: и доску с надписью, и барельеф в исполнении скульптора Басаковского. И даже идею другой надписи умные головы подсказали: «Здесь в октябре 1975 года был запрещен концерт В. Высоцкого».

– Если не вдаваться в дебри официозных формулировок, зачем вы всем этим занимаетесь?

Знаете, есть такой фильм, годов 70-х, кажется, «Городской романс» называется. Там мне запомнилась совершенно потрясающая сцена. Ребенка, живущего в одном из новых районах Москвы, приводят в старый города. Он внимательно рассматривает эти домики, дворики, скверики и потом спрашивает родителей: «А это какой город?». «Это Москва, – отвечают они, – только другая Москва». Наша задача в том и состоит: старая Москва для москвичей, Ростов для ростовчан должны сохранится. А то куда же потом детей водить?