«Ростов похож на Сан-Франциско»: инженер из Нигерии о том, как стал поваром в нашем городе

Шеф-повар бургерной Juju Эдди Оморуйи жил в Нигерии, Корее, Японии, Москве, Владивостоке. Год назад он приехал в Ростов, где «любят суши и мясо». Эдди рассказал 161.ru, что его привело в донскую столицу и почему он не ест щи и уху.

«Государство не делает ничего хорошего»: почему люди уезжают из Нигерии

Я родился в Нигерии, жил там первые 26 лет. У нас большая семья. Сейчас два младших брата живут в Москве, два — в Америке. Отец умер, мама и сестра остались в Нигерии. У мамы там маленький бизнес.

Африканцы едут в Америку и Европу не от хорошей жизни. Нигерийское государство не делает ничего хорошего для своих граждан. Там ужасно. Нет света, воды, дорог. Можно установить дома генератор, чтобы был свет; выкопать колодец, чтобы была вода; сделать дорогу около своего дома.

Мой отец был инженером-конструктором. Он хотел, чтобы я изучал медицину, носил белый халат. Но я сказал, что мне это неинтересно, и поступил на полимерную инженерию. Тогда только начиналась эпоха полимеров, это были 90-е.

Мало кто знает, что полимеры — это 90% материалов мира. Сейчас машины состоят практически полностью из пластика. 30–40 лет назад нельзя было открыть недорогое кафе, потому что не было пластиковой посуды. Теперь это возможно благодаря полимерам.

Я обучался этой специальности в Нигерии семь лет. А когда уехал из Африки, по профессии не стал работать, помешал языковой барьер.

Из Токио в Ростов: как любовь и кухня заставляют менять города

Я переехал в Азию: жил в Пусане, рядом с океаном.

У меня была русская девушка, мы познакомились в Азии. У нас появился ребенок, и она решила вернуться домой. Я переехал в Россию из-за нее. В Москве у нас разладились отношения, и мы расстались. Дочка осталась с мамой.

Брат рассказывал, в Америке, если тебя спросят, откуда ты, это оскорбление. В России этот вопрос все задают в первый день знакомства. Я всегда отвечаю, что я русский: живу в России уже больше пятнадцати лет. Хотя до сих пор плохо знаю грамматику русского языка, путаю буквы, люди не всегда меня понимают.

Всего дважды я столкнулся с агрессией. Один раз ко мне пристали пьяные молодые люди, мы просто поговорили, и они ушли. Второй раз это был взрослый мужчина, он ударил меня, когда шел мимо по улице, но очень слабо, я даже не почувствовал. Начал с ним разговаривать, он меня толкнул и убежал. Кажется, он был скинхедом.

Когда я приехал в Россию в 2000-х годах, то говорил друзьям, что любой маленький городок в Корее более развит, чем столица России. Сейчас всё изменилось. Например, в Москве стало удобнее ездить в метро. В 2002 году, чтобы приехать на работу, я выходил за два часа, потому что 45 минут нужно было стоять в очереди за билетом. На кассе сидела бабушка, которая еле-еле считала деньги. Сейчас по-другому: подошел к автомату и купил билет. Я считаю, что Путин молодец, потому что города в России развиваются.

В Москве я познакомился со своей нынешней женой, она с Кавказа. Мы вместе уже пятнадцать лет. Жена получила образование пекаря, потом работала помощником посла Ливии. Но захотела вернуться на кухню. Выйдя из декрета, пошла работать поваром в детский садик.

Нашему сыну 14, он хочет быть шеф-поваром. Но говорит, что больше не хочет переезжать. Он пока не понимает, что если работать долго на одной кухне, то перестанешь учиться чему-то новому.

Я заключаю контракты с одним кафе на год-два. Сначала я был московском ресторане Starlite Diner и нескольких фастфудах. Потом уехал по приглашению во Владивосток. В одном из автобусов нужно было зайти через задние двери, а оплатить проезд у водителя. Мой сын тогда спросил: «Папа, а такое бывает? Это что, не Россия?»

Потом я работал в ресторане во Владикавказе, там меня пригласили в Ростов. Здесь я живу год. Ростов — это маленькая Москва. Такое чувство, будто взяли один район Москвы, перетащили на юг, и получился Ростов: такие же общительные люди и такое же движение.

Недавно я понял, что Ростов еще очень похож на Сан-Франциско: четверо из пяти ростовчан ходят с татуировками. Сначала думал, что во Владивостоке любят тату, но здесь еще больше.

Сейчас меня пригласили работать в Дубай. Я поеду туда, посмотрю, что предлагают. Потом решу: буду работать в Дубае или Москве.

«Ростовчане любят суши и шашлык»: что повар Эдди думает о кухне

Когда я готовлю, то забываю обо всем. Я учился готовить на практике, у шеф-поваров разных кухонь. Хорошо готовлю азиатскую, бразильскую, американскую, европейскую кухни. Вообще, меня знают как специалиста по мясу. И я люблю готовить стейки.

Но больше всего мне нравится итальянская кухня. Обожаю и готовить, и есть пасту. Уху, борщ, солянку, щи я в принципе не ем, потому что не привык. В Африке и Азии суп не едят отдельно, а ставят на стол все блюда сразу.

Российские рестораны отличаются от европейских и американских. Там за продуктами: овощами, фруктами, мясом, рыбой — ходит шеф, который всё проверяет и пробует. Здесь много сетевых компаний, поэтому редко повар выбирает продукты, в 90% случаев есть закупщик, который просто их поставляет. Повар их видит уже на кухне и решает, принять ли. У нас часть продуктов проверяет шеф, остальное: масло, майонез, специи, — просто закупают.

Я был здесь всего в паре ресторанов, потому что на это нет времени. Уровень нормальный, как в Москве. В Ростове представлены многие кухни, только бразильского ресторана я не видел. Могу сказать, что ростовчане любят японскую кухню — суши, но больше — мясо. Думаю, что это потому, что Ростов — южный город, близко к Осетии. Там людям, кроме шашлыка, ничего не надо: ни жареной семги, ни спаржи, ни пасты.