Про торговлю в праздничные дни и рыбное изобилие

Пока ждал в ДГПБ заказанную подшивку газет, под руки попалась другая подшивка популярной до революции в Ростове-на-Дону газеты «Донская речь».

Листал-листал, да и зачитался...

Нашел парочку интересных материалов, которые и приведу в нескольких следующих постах.

Прочитанный фельетон, подписанный псевдонимом Летописец, подвигнул меня поискать материалы про героя фельетона и саму проблему торговли в праздничные и выходные дни.

Но обо всем по порядку...

«Донская речь». №235, 5 сентября 1900 года.

«Время от времени среди ростовских мучеников торгового «сидения» проявляются чрезвычайно самоотверженные люди, готовые денно и нощно пещись об общем благе. Если мужи сии и не приносят великих жертв на алтарь отечества, зато обывательского чревоугодия ради они не устрашатся пасть костьми за прилавком. Во времена Лукулла имена их прославлены были бы из рода в род и во веки веков. Но современное человечество неблагодарно и базарное подвижничество в грош не ставит.

Жестоко и несправедливо.

Будем же справедливы, воздадим каждому по заслугам его и запишем на скрижали нашей скромной летописи славные имена героев.

Чудные кильки у г. Бешкенова! Восхитительная икра! А копченые язычки, севрюжина отварная!.. Прелесть! Объедение!.. Но какая печальная судьба постигла бы обывателя, если б г. Бешкенов не проникся отчаянным героизмом и не запротестовал против закрытия его магазина по праздникам! Сколько было бы голодных смертей, если бы он самоотверженно не торговал с утра до ночи и с ночи до утра! Но героизм его не ограничивается тем, что ради спасения обывателей от лютой голодной смерти он приносит в жертву свой покой, свое неусыпное бдение, что, проклиная вечное безлюдье пустынного магазина, он зевает во весь рот, как вытащенный из воды сом, или мрачно шагает с заложенными за спину руками из угла в угол в тщетном томлении спасти голодающего обывателя, снабдив его маринованной селедкой. Героизм доблестного рыбника, повторяю, этим не исчерпывается. Дабы стоять на должной высоте, г. Бешкенов явил пример необычайного гражданского мужества и претерпел... Судите сами. Целый город подчиняется ненавистному «обязательному постановлению о праздничной торговле», и весь торговый люд отдыхает, презрев судьбы обывателей. Не таков г. Бешкенов. «Как, – восклицает он, – не торговать, оставив бедных граждан на полдня без осетрины и омаров! Да это посягательство на общественное здравие!.. Хочу – и буду торговать, хочу – и буду стоять на страже общественных интересов!» Сказано – сделано. Решимость его даже полицейский свисток, властно повелевающий по праздникам закрывать лавки в два часа, поколебать не мог; героизм не изменил ему даже пред протоколом «о несвоевременном закрытии»; даже повестка о явке в суд не сломила его самоотверженности. Все претерпел наш герой: и свисток, и протокол, и повестку, и суд, и злобу конкурентов, и ненависть приказчиков, и насмешки неблагодарных обывателей, потешающихся празднично-уныло-пустынным видом единственного в своем роде магазина и щекотливым положением его владельца. Все претерпел г. Бешкенов и восторжествовал.

По праздникам и в воскресенье ростовские граждане воочию зрят, с каким непреклонным мужеством г. Бешкенов стоит на страже своего «рыбного магазина».

«Один, один, бедняжечка,
Как рекрут на часах».

Но, как известно, герои никогда не бывают одиноки: за ними идет толпа. И г. Бешкенов не остался одиноким. Героизм его неотразимо воздействовал на толпу даже отдаленной Рыбной-Косынки. Почтенные «рыбасы», смиренно посвящавшие доселе седьмой день Господу Богу, вдруг заразились языческим героизмом г. Бешкенова и загалдели, уж чисто по-русски: «Э-ва! плевать нам на думское постановление!..» «Плевать» могут, конечно, господа «рыбасы» на все, хоть даже в собственную кашу, и все-таки героизм «не по шерсти» им приходится. Г. Бешкенов не указ. Героизм его, выражаясь высоким слогом, имеет реальную почву, ибо может во всяк час дня и ночи прийти на помощь алчущему обывателю во образе копченого сига или свежепросольной тешки. Но в чем, скажите, должен выразиться героизм косынских рыбасов по отношению к обывателям? Вобла и судак, «оптом» отправляемые ими в места столь и не столь отдаленные, для «настоящего» гражданина «все равно, что наплевать»; ему подай севрюжину, да еще под хреном. А на обывателя, питающегося воблой, косынские рыбасы, в качестве «оптовщиков», давно «наплевали». «Оптом-де торгуем-с: проваливайте дальше!..»

В видах всего вышеизложенного приходится помириться на том, что гражданские добродетели и подвиги рыбно-косынских героев выражаются пока в одном «наплевать-с». Но монументов за сие – как всем ведомо – не ставят, а в участок, для составления протокола, пригласить могут. Мой же добрый совет господам рыбасам – героизму г. Бешкенова не следовать, а держаться им русской пословицы:

«Не плюй в колодец – пригодится воды напиться»

Летописец.

«Базарное подвижничество» – каково!.. как сказано!..

Или вот, по-моему, шедевр: «проклиная вечное безлюдье пустынного магазина...»

Ну, и, конечно: «Вобла и судак... для «настоящего» гражданина «все равно, что наплевать»; ему подай севрюжину, да еще под хреном».

Фактура этого фельетона такова, что позволяет с помощью недолгих разысканий установить кое-какие факты о магазине господина Бешкенова и о нем самом.

Справочник «Весь Ростов и Нахичевань н/Д. 1913 г». на странице 33 сообщает нам следующую информацию о господине Бешкенове:

«Бешкенов Мих. Васил. он-же Парсадонов. Николаевский. Магаз. д. Шилтова. Тел: 2-27

– Мих. Вас. Малый пр. 44. Тел 11-64».

На странице 534 в разделе «Гастрономические магазины» мы находим информацию:

«Бешкенов М.В. Николаевский. Тел 2-27».

А на странице 595 в разделе «Рыбные товары»:

«Бешкенов Мих. Вас. Николаев. д. Шилтова, близ Садовой».

Картина ясна, но, чтобы окончательно поставить точку, находим информацию про дом Шилтова:

«Николаевский, 43, Дмитриевская, 97.

Шилтовы Егор и Иван Николаевичи».

Итак, тот самый Бешкенов Михаил Васильевич, который «наплевал»на положения «обязательного постановления о праздничной торговле», имел свой рыбно-гастрономический магазин в отличном месте – на углу нынешних улиц Шаумяна и Семашко (тогда – Николаевского и Дмитриевской) в доме братьев Егора и Ивана Шилтовых. Этот дом, который располагался на северо-западном углу перекрестка, до наших дней сохранился достаточно хорошо, что и можно увидеть на фото ниже.

А жил господин Бешкенов, скорее всего, в доме 44 на Малом проспекте (ныне – проспект Чехова), между Большой Садовой и Социалистической (тогда – Никольской улицей).

Только одна загадка осталась – не могу уразуметь, что значит запись «он-же Парсадонов»?

И остается только порадоваться рыбному изобилию прилавков ростовских рыбных магазинов начала 20 века...

Да и сам А. И. Солженицын в своем романе «Красное колесо» писал про «рыбный Бешкенова, где каких только балыков, севрюжьих и осетровых, не было выложено на соблазн». (А. И. Солженицын «Красное колесо».)

Внимательно просмотрев коллекцию открыток компании «Титул», я нашел изображение того здания, в котором, по-моему, располагался рыбно-гастрономический магазин господина М.В. Бешкенова. Дом слева, с балконом, на котором можно различить надпись «зуболечебный»:

Сегодня этот дом на Семашко, 35, выглядит так:

Теперь поговорим о сути проблемы, поводе для написания столь яркого фельетона, в котором Летописец просто глумится над г. Бешкеновым и рыбасами (торговцами рыбой).

«Википедия» сообщает, что российское законодательство в 19 веке не содержало в себе общего воспрещения воскресной работы, а потому в особенности на фабриках, в горном, рудокопном и торговом деле воскресная работа не была редкостью. Имелись, впрочем, некоторые разрозненные постановления по этому поводу в разных отделах российского Свода Законов. Так, Городское положение (статья 2050 тома II, часть I, издание 1887 года) давало думам право издавать обязательные постановления о времени открытия и закрытия торговых и промышленных заведений в воскресные и праздничные дни.

Однако во многих местах это законодательство повсеместно не соблюдалось (пример – наш ростовский господин М. В. Бешкенов), а во многих городах под давлением купечества думы отменяли принятые ранее ими же постановления об ограничении торговли в праздничные и воскресные дни.

Подобное решение московской думы стало, например, предметом критики Антона Павловича Чехова в его фельетоне «Московские лицемеры».

Тема очень интересна, а местами – забавна, поэтому процитируем А.П. Чехова целиком:

«Весною этого года московская дума, состоящая на три четверти из купцов, под давлением администрации, городского головы, духовенства и печати, вынуждена была издать правила об ограничении торговли по воскресным и праздничным дням. Купцы стали торговать по праздникам не 10-12 часов в день, а только три. На днях эта же самая дума, очевидно пользуясь временным отсутствием лиц, принимавших близко к сердцу приказчичий вопрос, почти единогласно постановила: «Обязательные для городских жителей постановления, действующие под наименованием: «об ограничении торговли в воскресные и праздничные дни» – отменить».

И отменили. Бакалейная, галантерейная и живорыбная публика, слушавшая прения, кричала «браво!» так громко и единодушно, что ее два раза выводила полиция. Уж воистину браво! Только бравые и очень храбрые люди могут говорить публично и не краснея такой вздор, какой выпаливали гг. купцы, желающие во что бы то ни стало торговать по воскресеньям. Один сказал, что «в церковь ходят не приказчики, а интеллигентные люди», другой, торгующий на два гроша в день, жаловался на какие-то многомиллионные убытки, третий, купец Ланин, уравновешивающий в себе одном «хозяина и приказчика» (он числится членом общества приказчиков), тоном человека беспристрастного, для которого одинаково дороги интересы обеих сторон, сказал, что правила не нужны, что можно и торговать и в то же время давать приказчикам отдых, т. е. и капитал нажить и невинность соблюсти. Он был за границей и видел, как там по праздникам вместо приказчиков торгуют жены и дочери хозяев. Этот обычай можно привить и в России, лишь бы только правила были поскорее отменены и хозяева «пожелали бы торговать сами или поставить своих жен, сыновей и дочерей за прилавок». Этот Ланин, очевидно, изучал заграничную торговлю в Москве в лимонадных будках и в дешевых колбасных, где действительно торгуют жены и дочери хозяев. Чем ссылаться на заграничные порядки, проще было бы этому г. Ланину заглянуть к себе в завод ланинского шампанского. Хватит ли у него дочерей и сыновей, чтобы заменить ими десятки приказчиков, работающих у него в складе и на заводе? Кого бы он сажал по праздникам за прилавок, если бы был холост или бездетен? И почему это, спрашивается, семейство его должно сидеть за прилавком в то время, когда он сам и его приказчики будут гулять? Что за вздор...

Человек говорит глупости, когда бывает неправ и неумен. Каждый день и каждый час говорится много глупостей и в Москве, и в Нижнем, и в Казани; на всякое чиханье не наздравствуешься, трудно отвечать и на всякую глупость. Но вздор московских Ланиных имеет слишком острый и слишком специфический запах, чтобы можно было оставить их без внимания. Слишком уж чувствуется та лисица, которая прячется под маскою московского глупца и юродивого, когда он разглагольствует на ярмарках или в заседаниях думы. Не лицемерие ли, защищая торговлю по праздникам, говорить о церкви? Не лицемерие ли, защищая свой хозяйский карман, называть себя приказчиком и говорить как бы от имени приказчиков? Не лицемерие ли – пугать многомиллионными убытками или антагонизмом приказчиков и хозяев? Не похожи ли эти многомиллионные убытки и приказчичья революция на то «мирное завоевание англичанами Сибири», каким недавно нижегородские политико-экономы пугали воображение министра финансов? Лондон ведет торговлю по меньшей мере вдесятеро, а может быть, в двадцать и тридцать раз превышающую общий итог торговых оборотов Москвы, а между тем по воскресеньям Лондон не торгует; отдыхают и хозяева, и приказчики. И к чему говорить о семействе? Ведь этот г. Ланин отлично знает, что после отмены правил не сядут за прилавок ни его жена, ни дочери, а будут торговать всё те же приказчики. И странное дело! Все эти защитники праздничной торговли, желая побить приказчиков их же орудием, стараются придать своим претензиям тоже религиозную подкладку: они говорят, что в праздники гуляющий приказчик будет шататься по трактирам и проч. и этим оскорблять святость праздника. Какие, подумаешь, святые! Но отчего же они не начинают своих проповедей с четвертой заповеди? Тогда бы приказчичий вопрос с религиозной точки зрения был совершенно ясен и не понадобилось бы публично оскорблять тысячи старых и молодых тружеников обвинениями в развратной жизни, в нерелигиозности и проч. Если уж святошам так хочется связать тесно приказчичий вопрос с этими обвинениями, то надо бы делать это поумнее, потактичнее и кстати бы уж не забывать, что тысячи развратных канареек или кроликов гораздо лучше, чем один благочестивый волк».

(Источник здесь)

Данные постановления были предметом спора почти во всех крупных и средних городах России, особенно – в торговых. В Нижнем Новгороде борьба за отмену данного постановления стала даже причиной еврейского погрома, так как торговцы-евреи слишком уж рьяно лоббировали отмену постановления об ограничении торговли в праздничные и воскресные дни из-за того, что вынуждены были «отдыхать» не по своей воле 65 (!) дней в году – не только в иудейские, но и в православные праздники...

Вот такие вот интересные факты про господина М. В. Бешкенова, про праздничную торговлю и причины погромов удалось узнать, зацепившись за случайно прочитанный в минуты ожидания фельетон.

Надеюсь, и вам было интересно...