На фоне лихорадочного рынка и рейтинговых терзаний США уже никто не спрашивает о возможности второй волны мирового финансового кризиса. Волнуют лишь масштабы. Вооружившись опытом и поговоркой «Надейся на лучшее, но будь готов к худшему», российские бизнесмены размышляют о том, что нам сулит год грядущий. Своими мыслями с редакцией 161.ru поделился и генеральный директор ОАО «Азово-Донское пароходство» Михаил Швалев.
– Михаил Федорович, ваше предприятие является участником глобального рынка перевозок, и его успешность напрямую зависит от мировой экономической конъюнктуры. Как влияет очередной виток мирового экономического кризиса на пароходство?
– Мировой экономический кризис – это циклическое событие, которое повторяется с определенной периодичностью с начала двадцатого века. К сожалению, когда в восьмидесятые годы, в начале девяностых годов населению страны предлагали отказаться от социалистической экономики и принять капиталистическую модель, о таких кризисах почти никто не знал, и нам о них не рассказывали. Впрочем, тогда почти никто в СССР не понимал, что это за реальность такая – капитализм. Но теперь-то через двадцать лет с момента либерализации российской экономики, те специалисты, чьи предприятия напрямую завязаны на мировой рынок, отлично информированы о механике и динамике волн мирового кризиса. А кто предупрежден, тот и вооружен.
Наше пароходство – крупный игрок на рынке водных перевозок, ведь мы доставляем более шести миллионов тонн грузов, а еще пять миллионов тонн обрабатывается в портах. Мы несем ответственность перед нашими клиентами, перед сотрудниками, перед обществом. Наша команда просто не имеет права быть не готовой к кризису, и мы научились не только предупреждать негативные последствия таких потрясений, но и пользоваться ситуацией для оптимизации собственных издержек или приобретения каких-то активов.
Поэтому на ваш вопрос могу ответить односложно: негативного влияния кризиса мы пока не ощущаем. Пароходство использует этот момент для очередной оптимизации работы, то есть, для снижения издержек, выстраивания более эффективных логистических схем, наращивания материальной базы.
– Ваш оптимизм и уверенность впечатляют, но все мы помним печальный опыт 2008 года, когда экономику страны лихорадило, а уровень жизни населения и покупательная способность начали резко падать. Разве не такой сценарий намечается и теперь, когда снижены инвестиционные рейтинги США и европейских стран?
– В тот период наше предприятие тоже пострадало от кризиса, хотя и не так серьезно, как коллеги в строительном секторе или в каких-то индустриях, где производство и продажи завязаны на глобальные рынки. И я, конечно же, скорее информированный пессимист, чем оптимист, как вы сказали. Я уверен, что сегодня, открывая новый бизнес или управляя предприятием, необходимо готовиться к консервативному сценарию, поскольку нестабильность – это вирус, передающийся водно-капельным путем (Смеется.) от страны к стране, от отрасли к отрасли. Все процессы как-то взаимосвязаны, но никто из экономистов или практиков не знает, что с этим делать, не придумал универсального лекарства. А если говорит, что знает и придумал, то, скорее всего, нахально врет.
По моей оценке, сегодняшний кризис это еще не тот большой и страшный кризис в полном смысле этого слова, каким был кризис 2008 года или, например, кризис семидесятых. Это пока что кризис-фальстарт, если угодно. И, несомненно, это некоторый возврат к реальности. Я имею в виду, что мировые рейтинговые агентства наконец-то решились хотя бы на миг взглянуть в лицо реальности, а не только на мониторы компьютеров и на свои любимые математические модели. А реальность такова, что крупнейшая экономика мира – американская – живет не по средствам, занимает в долг у двухсот стран и не намерена эти долги возвращать. Рейтинговые агентства, крепкие задним умом, решились также и на трезвую оценку европейских экономик: в «серый» список попали Греция, Испания, Португалия, Италия. Теперь эти страны пеняют мировому экономическому сообществу, мол, что же вы нас обижаете. И в этих упреках есть какая-то доля справедливости, поскольку признание проблем происходило постфактум. И не предложено ни одного понятного рецепта оздоровления, кроме сокращения государственных расходов и тому подобных идей из пособий для менеджеров МВФ.
Не только для меня, но и для всех участников рынка, события 2008 года стали хорошим уроком, так что теперь в определенных кругах стало модно «дуть на воду», заранее готовиться к плохим экономическим сюжетам. Многие аналитики сходятся во мнении, что самые главные потрясения ждут мировую экономику в 2012 году, а пока экономическое сообщество и политики, так сказать, тренируются и разминаются. Отсюда и фальстарт, отсюда и мечтательное заигрывание с неизвестным. И у многих есть мыслишка, что кризис все спишет (Улыбается.).
– Итак, если универсальных рецептов нет, а прогнозы затруднены, что же, по вашему мнению, все-таки следует делать в России и Ростовской области? Ведь если просто постоянно повторять про себя «все будет хорошо», положение дел не очень-то изменится к лучшему…
– Да, вы правы. Многие надеются, что все как-то само собой рассосется, проблемы как-то со временем сгладятся. Но, увы, это не совсем так, хотя верно и то, что для сырьевой части экономики России последствия мирового кризиса выглядят несколько иначе, чем для стран с высоким уровнем разделения труда и эффективными экономическими моделями. Мы являемся заложниками того пути, по которому развивалась наша экономика в последние два десятка лет, так что необходимо честно смотреть в реальность и понимать, что мы действительно можем изменить, а с чем пока приходится мириться. На мой взгляд, в таком рациональном подходе залог преодоления кризисов, которых на наш век еще хватит.
Опыт показал, что наиболее устойчивыми к кризису оказались те регионы России, в которых развит малый и средний бизнес, ориентированный на локальные рынки. Среди таких регионов много наших соседей – Воронежская область, Краснодарский край и другие. Действительно, развитие МСП оказывается, как ни удивительно, залогом стабильности. Но и оно происходит не просто так, а подчиняется определенным законам. На начальном этапе освоения того или иного рынка здесь действует много мелких игроков, а потом уже приходит «крупняк». Но вот рынок освоен, и постепенно начинается обратный процесс: крупные предприятия переходят на другие площадки, вновь возвращается малый и средний бизнес. Так написано в любом учебнике по экономике, но в нашей российской жизни все еще интереснее. Мы не привыкли быть умными, образованными и стараться все понимать. Увы, многие рассчитывают, что все как-то само собой образуется, а малые и средние предприниматели зачастую не блещут ни экономической грамотностью, ни оригинальностью мышления. В свою очередь власть вообще не очень-то любит всю эту партизанщину, поскольку заранее считает мелких предпринимателей какими-то маргиналами, не уплачивающими налоги и нарушающими все на свете. Вот и выходит так, что «продвинутый» глава города или района предпочитает иметь дело с крупными компаниями, которые на виду и сразу дают большие поступления в бюджет. Власть при этом забывает о простой диалектике: большой бизнес предельно уязвим с точки зрения глобального кризиса и почти не уязвим на местном уровне, если на него специально и долго не давить.
Я не критикую никого, поскольку прекрасно понимаю, что такой своеобразный баланс интересов никто специально не создавал. Это следствие развития экономики, уровня подготовленности общества, культурного бэкграунда. Но я в любом случае ищу какое-то решение, ведь у нашего пароходства есть несколько портов, а любой порт в мире – это огромный бизнес-инкубатор, настоящий плавильный котел, где рождаются и совершенствуются новые бизнесы.
Для того чтобы попробовать наладить этот баланс интересов и дать возможность малому и среднему бизнесу начать расти в естественных условиях, в пароходстве была придумана концепция индустриальных логистических зон, расположенных при портах. Здесь есть высокие конкурентные преимущества, основанные на дешевой логистике и на рациональном планировании технологических процессов. В Усть-Донецке, где мы проводим такой эксперимент, это уже настоящий бизнес-парк, где сочетаются большие предприятия, и ясно видны перспективы малого и среднего бизнеса. А при таких резидентах, как, например, ЕВРАЗ, перспективы развития индустриальной зоны пока представляются очень хорошими. Ведь порт – это окно, это портал в большой мир. Это настоящий социальный институт, вокруг которого созидается нечто новое и современное. Помните, как в литературе и кинематографе порты всегда занимали особое место, где работают инициативные, прогрессивные люди. Да и морская романтика без порта была бы невозможна.
Так что мой индивидуальный рецепт преодоления кризиса на самом деле состоит в том, чтобы создавать зоны развития экономики с особым набором конкурентных преимуществ, с особыми правилами для резидентов и клиентов. И в этих вопросах я выступаю сторонником управляемого развития, потому что рынок далеко не всегда способен все отрегулировать сам, а значит, здесь всегда есть место для архитекторов бизнес-процессов. А для того, чтобы все это было действительно возможно, наша команда изучила опыт других государств, например, Турции, где с 1962 года существует нечто подобное. Я говорю об Организованных промышленных зонах (ОПЗ). Мы внимательно посмотрели на них, изучили изнутри и взяли все самое лучшее.
– То есть, будущее за социальной инженерией? Но где же брать таких специалистов, да и приживется ли такой подход в умах чиновников? Они-то, в отличие от вас, весьма и весьма смутно представляют реальную экономику…
– Вы ошибаетесь на их счет, поскольку многие из чиновников имеют огромный опыт реальной экономической деятельности, зачастую превосходящий опыт тех же малых и средних бизнесменов. Пока в нашей стране двигает экономику горстка людей, среди которых чиновников немало. Действия руководства страны говорят о высокой заинтересованности в том, чтобы эта небольшая когорта продвинутых социальных инженеров и экономистов пополнялась. Отсюда проекты Сколково и АСИ, отсюда высочайший интерес к людям, готовым что-то предложить и реализовать именно в сфере такого вот экономического социального конструирования. И это один из главных уроков кризиса 2008 года: союз экономики и социального мышления, рождающий совершенно новую рациональность. Она отличается от прежних подходов, когда примат чистой математики и кибернетических моделей не позволял всерьез отвлекаться на просчет социальных последствий или на их вдумчивое проектирование. Все это нарушало стройность уравнений, и они просто не решались даже у самых крутых нобелевских лауреатов (Улыбается.). Я думаю, что кризис возвращает в экономику гуманитарность, заставляет вспомнить о людях.
Специалистов взять негде, но это не только проблема России. Нет в природе специалистов по новому мышлению, потому что оно новое, а не старое. Этому учат не в вузах, а прямо на работе, в общении, в проекте. Вот мы, например, учим. И гордимся теми, кого научили.
– Ваша фамилия фигурирует в списках участников праймериз от «Общероссийского народного фронта». Вы действительно надеетесь попасть в Государственную , или это просто такая разминка для крупного предпринимателя?
– Моя фамилия давно фигурирует в подобных списках, поскольку депутатом Государственной думы был отец – Федор Швалев. Он принял решение не идти на повторные выборы. Но я не планировал просто сменить его там, чтобы как-то лоббировать интересы нашего предприятия. Этот период закончился еще в конце девяностых, когда в Думе что-то можно было получить для «родного завода». Сейчас российский парламент живет по другим законам, а депутаты все-таки в большей мере занимаются своими прямыми обязанностями, связанными с законотворчеством, и отстаиванием интересов своих регионов. Проверьте, если надо что-то решить на федеральном уровне, то мне гораздо проще напрямую обратиться в Правительство РФ, в соответствующее Министерство. Уровень нашей компании, ее вес в отрасли позволяют сделать это напрямую без каких-то нелепых затей и интриг. Сегодня это действительно просто.
Я не хочу лукавить, что помимо той повестки дня, которую объявил для будущих депутатов губернатор Ростовской области, у меня больше нет никакого интереса. Кстати, повестка дня от Василия Юрьевича является более чем насыщенной и предполагает скоординированную работу всех будущих лоббистов региона в столице. Это работа на повышение объема федеральных инвестиций, на продвижение региона, которая, в конечном счете, должна привести к выходу нашей экономики из охлажденного состояния. К оживлению вообще и прямому и скорому росту доходов населения. Любой честный человек будет обеими руками «за» такую схему работы, тем более что есть конкретные планы и стратегия.
Но есть и личное, то, чего хочу добиваться именно я. Это вопросы ускорения развития малого и среднего бизнеса на Дону, ведь все предприниматели, особенно те, кто что-то производят, это потенциальные клиенты нашего пароходства. В моей личной повестке также лоббирование интересов строительной отрасли, но только в особом аспекте: мы строим сегодня новые кварталы, мы создаем почти идеальные для жизни поселения двадцать первого века. Этот процесс должен быть поддержан, и его необходимо направлять и заботиться о нем с федерального уровня, чтобы у простых людей появилась альтернатива жизни в городах, спроектированных для другого строя, иной страны, без заботы о человеке.
Еще есть идея, которая сегодня поддержана нашим губернатором Василием Голубевым, касающаяся сохранения экосистемы реки Дон и водоемов региона. Это ассоциация «Водный путь – Дон», участниками которой выразили желание стать самые крупные водные компании, порты, муниципалитеты. И не только из Ростовской области, но из тех регионов, по которым течет Дон-Батюшка. Эта инициатива требует больших федеральных возможностей, иначе мы потеряем реку. Сами знаете, что сейчас происходит с рыбой, с биологическим разнообразием и водностью.
